Криштафович
Игорь
Алексеевич (
Игорь
Южанин — поэтический псевдоним,Константин Глинка — прозаический псевдоним). Учёный, изобретатель (полсотни патентов), публицист, поэт-пародист.
Окончил Киевский политехнический университет Киевский политехнический университет , взял доктора степени и учёные кандидата технических наук в Украинской Академии Наук. Специализируется в высоковольтной электротехнике.
С 1994 года живёт в Сиэтл Сиэтле и занимается электростатическими устройствами для обеззараживания и очистки воздуха в компании Kronos Air Technologies. Созданные им разработки употребляются компаниями Tessera, ЭОЛ (Российская Федерация) и другими. Создатель статей по проблемах изобретательства и науки. Лауреат интернационального конкурса пародистов 2005 года, неспециализированное первое место (по итогам главного конкурса 2-е место и блицтурнира 1-е место).
По его работам опубликованы книги: «Теория Юмора» (‘Humor Theory’) и «Литературные пародии». Вышли двумя изданиями в 2004 и 2008 годах. В первый раз перевёл на русский и прокомментировал неизвестную религиоведческую работу авиаконструктора
Игоря
Сикорского «Послание молитвы Господней».
Постоянная страничка в сети: /Южанин в альманахе Лебедь Лебедь «Лебедь»
Приложение
(Краткие сведения о свeтлой памяти человеке, исследователе природы юмора — Александре Наумовиче Луке, полученные от его дочери — Ольги) А.Н.Лук закончил в Киеве медин, позже служил (по сталинскому распоряжению) военврачом семь лет на Сахалине, в Хабаровском госпиталь специализировался по неврологии и, возвратившись в Киев, трудился участковым невропатологом. После этого трудился в отделе биокибернетики при университете кибирнетики УАН СССР, что управлял Н.Амосов, и консультировал амосовских больных в университете сердечно-сосудитой хирургии. По окончании переезда в Москву занимался вопросами творчества в отделе науковедения ИНИОНа АН СССР (университет информации). Собственных больных, каковые приезжали к нему за консультацией в Москву из Киева и прилежащих городов, он не оставлял до конца жизни, и ни при каких обстоятельствах не отказывался проконсультировать людей, приведенных приятелями-докторами, не смотря на то, что медициной профессионально в Москве не занимался. Кусочек из предисловия к до тех пор пока неизданной книге: Интересы Александра Лука (1928-1982) — доктора-психоневролога по профессии, кандидата философских наук, всегда были связаны с изюминками протекания сложных психофизиологических процессов. Простое перечисление написанных им книг — ‘память и Информация’, ‘Память, кибернетика, мышление’,’Юмор, остроумие, творчество’, ‘Психология творчества’, ‘Учить мыслить’, ‘Эмоции и личность’ и другие и более ста статей в газетах и популярных журналах — дают представление о круге занимавших его научных неприятностей. В его переводах опубликованы кроме этого книга основопожника теории стресса Ганса Селье ‘Стресс без дистресса’, сборник психотерапевтических тестов Ганса Юргена Айзенка ‘Удостоверьтесь в надежности собственные способности’ и собранная Элен Дюкас и М.Гофманом переписка Эйнштейна в книге ‘Эйнштейн как личность (издание ‘Вопросы философии’,Москва,’Наука’, 1991г.,N 1). Фундаментальный труд — итог долгих наблюдений и исследований ‘Очерки эвристической психологии,’ над которым Александр Лук трудился до последних дней, как и книги ‘Память — база психики’, ‘Юмор, остроумие, идея’, ‘О любви’, ‘Об глупости и уме’, и воспоминания о семилетней работе в качестве военврача ‘Сахалинские ежедневники’ и другие подготовленные к печати издания,- до сих пор остаются в исходниках.
|
Бальтазара Грасиана-и-Моралиса.
Бальтазар Грасиан (1601-1658) был не только практиком, но и теоретиком нового стиля. В его трактате Остроумие, либо Мастерство изощренного ума излагается теория остроумия
, в значительной степени повлиявшая на формирование консептизма в литературе испанского барокко. Грасиан обращает внимание на то,
что древние мыслители создали теорию мышления (логику) и теорию красноречия (риторику), но
теории остроумия
до сих пор нет. Сущность остроумия, по Грасиану, пребывает в красивом сочетании, в гармоническом сопоставлении двух либо трех
далеких понятий, связанных единым актом разума. Другими словами подобно логике остроумие пользуется понятиями, каковые вырабатываются разумом, но подобно мастерству остроумие пользуется сближением далеких понятий, конкретно, без
всякого логического обоснования сопоставляя их и так открывая истину.
Постмодернизм, продолжающий собственной шествие по планете, диктует собственные правила: все возможно высмеяно и подвергнуто иронии. Для постмодернистской иронии не должно быть неприкасаемых тем.
Письмо рассылки Записки аспиранта от 24 февраля 2005 года.
| Глава 38. Пролегомены к вероятной теории остроумия Нужное введение А.Н. Лук, создатель одной из самых больших работ в области теории остроумия ‘О остроумии и чувстве юмора'[1] писал, что ‘сокровенная тайна хохота … лежит за горизонтом современной науки’. С того времени прошло около сорока лет, но сущность остроумия до сих пор есть для современных ученых ‘вещью в себе’. Но, малы и удачи в разработке теории юмора (не смотря на то, что нужно признать, что тема смеха и юмора значительно чаще завлекает умы исследователей, чем неприятность остроумия). Быть может, что пройдут еще десятки, в противном случае и много лет, перед тем как наука докопается до сути того явления, которое именуется остроумием. А, может быть, остроумие так и останется тайной для человечества. Но у нас имеется все основания предполагать, что удачи науки, достигнутые во второй половине XX века в области ИИ, теории творчества (изобретательства), психологии, лингвистики, окажут помощь приблизиться к разгадке остроумия еще на пара шагов. Проблему остроумия возможно разглядывать с различных позиций. Психологи разглядывают психотерапевтические нюансы, медики — медицинские; искусствоведов больше всего интересует эстетическая сторона остроумия. Обывателей же природа остроумия вовсе не интересует — они просто наслаждаются от сферы комического. Но у остроумия имеется еще одна сторона — познавательная (гносеологическая). Остроумие играется огромную роль в познании окружающего нас мира, в создании чего-то нового. Эммануил Кант в произведении ‘Антропология с прагматической точки зрения'[2] определял остроумие — ‘как свойство придумывать общее для особого’ (в отличие от несложного суждения — ‘свойства обнаружить для неспециализированного особое’). Гегель подошел к анализу остроумия как формы мышления. Остроумие, по его точке зрения, ‘схватывает несоответствие, высказывает его'[3], приводит вещи в отношения друг к другу, заставляет ‘понятие светиться через несоответствие’, но не высказывает понятия вещей и их взаимоотношений (в отличие от простого представления, которое схватывает противоречие и различие, но не переход от одного к второму). Так, ‘светящееся несоответствие’ между явлением и сущностью имеется то общее, что свойственно всему остроумному. Осталось лишь разгадать сущность природы ‘светящегося несоответствия’. Но ‘воз и поныне в том месте’ — за сто с лишним лет сущность ‘светящегося несоответствия’ так и осталась за гранью познания. В научном творчестве остроумие занимает серьёзное место (это положение подтверждают бессчётные примеры из различных областей науки и техники). По точке зрения А.Н. Лука ‘остроумию в собственности почетная роль в совокупности творческих свойств человека, и, быть может, изучение остроумия дает ключ к объяснению механизма подсознательно-интуитивных умозаключений, лежащих в базе остроумных технических ответов, остроумных технических научных догадок и т.д.’. Кое-какие современные авторы[4] определяют остроумие как творческую идея, тесно связанную с эмоциями и заключающаяся в неожиданном сопоставлении на первый взгляд несопоставимых явлений, во неожиданном нахождении чего-то неспециализированного в таких фактах, каковые отстоят друг от друга по существу. Классификация остроумия Остроумие — явление многогранное (что довольно часто приводит к путанице при изучении остроумия) исходя из этого для простоты предстоящего анализа подвергнем отечественный объект изучения некоей классификации. Поверхностный взор разрешает выделить по крайней мере три пары (добавим, что деление достаточно условное и не претендует на роль научной классификации). Во-первых, в зависимости от ‘полезности’ остроумие возможно поделить на нужное и неполезное. Первое направлено на достижение какой-либо цели, второе — этого лишено. Генрих Гейне по этому поводу в письме приятелю обмолвился, что ‘остроумие само по себе ничего не следует. Лишь тогда остроумие терпимо, в то время, когда оно покоится на важном основании. Простое остроумие имеется только щекотание ума, охотничья собака, бегущая за собственной тенью, мартышка в красной куртке, глазеющая на себя между двух зеркал:’. Замечательно отобразил вырождение остроумия в острословие (остроумие для остроумия) Р.Г. Державин в стихотворении ‘Актуальное остроумие’. Но, упражнение в остроумии без какой-либо конечной цели все-таки приносит некую пользу, поскольку развивает саму свойство к остроумию. Во-вторых, по отношению к комическому остроумие делится на фактически комическое и некомическое. Главная цель комического остроумия — создание забавного. Этот вид остроумия сейчас самый изучен, поскольку тесно соприкасается с областью юмора и смеха, т.е. с теми областями людской деятельности, каковые находятся у всех на виду (в отличие от некомического остроумия, сейчас сейчас завлекающих внимание лишь изобретателей и учёных). Комическое остроумие кроме этого играются ответственную социальную роль в современном обществе, повышая статус остроумного человека. Еще одна обстоятельство по которой комическое остроумие создано больше, чем некомическое — огромное количество практических примеров дешёвых для изучения. В-третьих, остроумие возможно разглядывать и по отношению к временному фактору. Острота не только создается, но и в будущем воспринимается. Эти две фазы поделены по времени, исходя из этого возможно выделять следующие виды остроумия: остроумие восприятия и остроумие создания. Всякое изобретение чего-то нового (к примеру, остроумной шутки либо идеи) должно в обязательном порядке взять какую-либо оценку со стороны. Первая оценка, непременно, обязана производиться самим автором. Люди, у которых отсутствует данный этап творческого процесса, именуют ‘салонными дебилами’ (термин советского психиатра П.Б. Ганнушкина), а психологическое отклонение — ‘патологическим остроумием’. Так именуемое ‘патологическое остроумие’ видятся и у в полной мере здоровых людей с достаточно большим уровнем интеллекта. Они частенько придумывают новые остроты и ‘выдают’ их в свет, не заботясь о том, достаточно остроумна ли шутка, и уместна ли она в той либо другой ситуации. У таких людей, по всей видимости, отсутствует свойство мгновенной критической оценки собственной речевой продукции до ее произнесения вслух. Увидим, что в т.н. ‘мозговом штурме’ — способе коллективного мышления данный этап сознательно удаляется из творческого процесса. Но не только создатель ‘остроты’ участвует в оценке собственного труда. Этим занимаются и посторонние люди, яркое не участвовавшие в ходе создания. Для восприятия чужого остроумия кроме этого нужно выполнить определенную мозговую работу. Но фраза, казавшаяся автору весьма остроумной, может и не вызвать у других такие же ассоциации. К примеру, следующие шутки: ‘Вклад ‘Студенческий’ — для тех, кому нечего терять’, ‘Чубайс — приятель молодежи’ и ‘Контрол Цэ, контрол Вэ — лучший способ для написания курсовых’ будут по преимуществу оценены вероятнее лишь парнями. Причем живущими в Российской Федерации. Для оценки ‘остроумия’ должно существовать создатель и: важное условие (генератор), и ‘оцениватель’ (приемник) должны пребывать в одном социокультурном поле. Либо, как предлагает С.А. Троицкий[5] наличие единого поля напряжения, постоянного континуума сознания (т.е. осуществление формы ‘Я-Ты’). Так, наличие этого поля есть серьёзным условием проявления остроумия. Необходимо заявить, что для некомического остроумия больше связанного с практической деятельностью это условие играется меньшую роль, чем при комическом остроумии, тесно связанном с социальной средой и культурой. Внешние особенности остроумия Итак, попытаемся узнать, из-за чего одну идея мы именуем остроумной, а другую — нет. Из-за чего одно техническое ответ приобретает эпитет остроумного, а второе — нет. "Наверное," остроумие владеет как внешними особенностями (определяющими форму остроумия), так и внутренними (составляющими его содержание). К внешним особенностям возможно отнести: краткость (лаконичность), наглядность, получение удовольствия и наличие неожиданности. Во-первых, краткость не только сестра таланта. Но и, выражаясь словами Вильяма Шекспира, ‘душа остроумия’. Отыщем в памяти кроме этого и народную пословицу ‘кратко, да светло, оттого и замечательно’. Из-за чего так принципиально важно, дабы остроумная идея была краткой? Юрий Ракита в ‘Алгебре гармонии'[6] выдвигает следующую догадку. В теории информации с позиций максимума энтропии направляться, что каждая совокупность пытается снизить содержащееся в ней количество информации, т.е. расширить собственную энтропию. Количество информации, которую может обработать и запомнить мозг также не очень. Но новая информация все равно поступает к человеку каждую секунду. Помимо этого, большее количество информации разрешает адекватно реагировать на трансформацию окружающего мира. Исходя из этого ее нужно хранить максимально компактно либо экономно. Средством для того чтобы упаковывания и есть установление разного рода связей между разрозненными элементами информации. Грубо говоря, описание комплекта элементов, объединенных некоторым видом связи, содержит меньшее количество информации, чем описание для того чтобы же количества элементов, ничем не связанных. Понятие ‘автомобиль ‘ вызывает в полной мере определенные ассоциации, не смотря на то, что в действительности он складывается из огромного количества подробностей. Мы видим нарисованный треугольник, не смотря на то, что он складывается из трех прямых (а прямые, со своей стороны, складываются из множества точек). Но сообщение ‘треугольник’ занимает меньше места в памяти, чем три прямые, соединенные совместно, сумма углов между которыми равна 180 градусов. Потом создатель продолжает: ‘Энтропийные процессы, подобные зрительному восприятию, происходят и в отечественном сознании. ‘Хранение’ ассоциированных понятий и слов (мыслеформ) экономнее (‘энтропичнее’) хранения разрозненных элементов. При нахождении ассоциаций, группировке понятий, обнаружении неспециализированных обстоятельств и т.п. интеллектуальных действиях количество информации значительно уменьшается, а энтропия возрастает.’. Помимо этого, маленький количество информации значительно легче обработать (трактовать). Во-вторых, острота обязана владеть наглядностью. Чем несложнее (нагляднее) остроумная мысль либо идея, тем легче она воспринимается. Исходя из этого остроумная мысль (фраза, идея, техническое ответ) должна быть весьма несложной и легкой для усвоения, а сущность остроты понятна кроме того при маленьком умственном упрочнении (Фихте определял остроумие как ‘метод выражения сокрытой в глубине истины в ее яркой наглядности’). В-третьих, остроумие тесно связано с теорией неожиданности. Разглядим кратко теорию неожиданности (не касаясь математического аппарата), предложенную М. Войнаровским. При достижении точки неожиданности (в принципе, данной точкой может стать любой момент времени) мы машинально пробуем угадать движение последующих событий. Мозг в соответствии с определенным методом (до тех пор пока нам малоизвестным) разбирает ситуация и выявляет самые вероятные варианты (М. Войнаровский именует их ‘элементарными финалами’). Так как время, отводимого на исследование обстановки в большинстве случаев мало (во многих анекдотах и остроумных фразах оно пытается к нулю), а количество вероятных вариантов громадно, то мозг выбирает некое количество ‘элементарных финалов’ (возможность этого подмножества приравнивается к ‘единице’). Принимая текст, мы ‘угадываем’ содержание речи, суть, грамматическую конструкцию и т.п. Эффект неожиданности содержится в том, что наступает событие, которое не было причислено ко множеству самые вероятных вариантов. В связи в этим возможно привести пример с восприятием музыки. Эффект постоянного проигрывания в голове несложных поп-мелодий кое-какие исследователи связывают с тем, что популярные мелодии так несложны, что ‘угадываются’ слушателем и целый рисунок мелодии всецело укладывается в голове, приводя к удовольствию от этого процесса. Рисунок ‘хороших’ мелодий намного сложнее, но наслаждение от его восприятия (которое наступает далеко не сходу) значительно больше. При восприятии остроумной шутки чем неожиданнее развязка, тем больше эмоции. Нельзя не отметить и роль паузы. Марк Твен в произведении ‘Об мастерстве рассказа’ приводит следующую идея: ‘Пауза — это прием необыкновенной важности для любого рассказа, и к тому же прием, употребляющийся в рассказе много раз. Это вещь узкая, щекотливая, и одновременно с этим вещь скользкая, предательская, по причине того, что пауза должна быть нужной длительности, не дольше и не меньше, — в противном случае вы не достигнете цели и лишь наживете проблеме. В случае если сделать паузу через чур долгой, то вы упустите момент, слушатели успеют смекнуть, что их желают поразить чем-то неожиданным, — уж тогда вам, само собой разумеется, не удастся их поразить’. "Наверное," на протяжении данной паузы слушатели пробуют предугадать финал и в итоге приходят к какому-то вероятному варианту. В случае если сейчас создатель раскроет тайну, успех будет обеспечен. В случае если же создатель передержит паузу, напряжение слушателей ослабнет и шутка утратит собственную остроту. Использованная литература: [1] А.Н.Лук. О остроумии и чувстве юмора. — М., Мастерство, 1968. [2] Кант И. Соч. В 6 т. М., 1966. Т. 6. [3] Г.В.Ф. Гегель Наука логики. — Спб., — 1997. [4] Спиркин А.Г. Философия: Учебник. — 2-е изд. М.: Гардарики, 2002. [5] C.А. Троицкий. ‘Вероятные пролегомены к теории юмора’. [6] Юрий Ракита. ‘Алгебра гармонии’. http://piramyd.express.ru/disput/rakita/algebra.htm 24 февраля 2005 года, г. Новочебоксарск, Максим Иванов. |
Все секреты тонировки!
