Всевышнего нет, но это не означает, что я — атеист. Я, конечно же, не теист — я утверждаю, что Всевышнего нет,— но это не означает, что необходимо кидаться в другую крайность и думать, что я — атеист. Атеист также говорит, что Всевышний не существует, но в то время, когда это говорю я, между моим утверждением и его — огромная отличие, по причине того, что я одновременно с этим утверждаю, что существует божественность.
Учение чарвака в этом со мной не согласится; в этом вопросе Эпикур, другие атеисты и Маркс будут со мной не согласны. Для них отрицание Всевышнего равнозначно отрицанию сознания. Для них отрицание Всевышнего свидетельствует, что мир — это лишь материя и больше ничего, и все, что вы называете сознанием, есть только следствием связи различных частей материи совместно забранных, всего лишь побочным продуктом. Поделите эти части материи, и следствие провалится сквозь землю.
Это как телега: вы снимаете колеса, после этого другие детали и любой раз задаёте вопросы: «Это телега?» В то время, когда вы снимите колеса, конечно, ответ будет: «Нет». Часть не есть целое. Возможно разобрать всю телегу по частям, но ни одна часть не будет телегой. В итоге, вас смогут задать вопрос: «И где же телега? Мы ее никуда не увозили, и вы ни разу не заявили, что телегу увезли».
«Телега» была комбинацией разных элементов. Она не имела независимого существования, она была следствием. Вот что имеет в виду Маркс, в то время, когда говорит, что сознание — это эпифеномен: уберите тело, уберите мозг, уберите все, что образовывает человеческое существо, и вы не отыщете ничего аналогичного сознанию. Когда вы все уберете, сознания не останется; оно существует только в комбинации. Вы разобрали комбинацию на части.
Итак, в то время, когда я говорю, что Всевышнего нет, я не соглашаюсь с Марксом и Эпикуром. Совершенно верно так же я не соглашаюсь с Иисусом, Кришной, Мухаммедом и Моисеем, в то время, когда они говорят, что Всевышний имеется, по причине того, что они воображают Всевышнего в виде человека. Всевышний в людской образе существует только в вашем воображении. У Всевышнего китайцев китайское лицо, у Всевышнего африканцев — африканское, и, конечно у Всевышнего иудеев — еврейский шнобель; в противном случае и быть не имеет возможности. Это — всего лишь проекция. Персонификация Всевышнего — это ваша проекция.
В то время, когда я утверждаю, что Всевышнего нет, я отрицаю персонификацию Всевышнего. Я говорю, что Всевышнего нет, но имеется божественность. Это безличная энергия, чистая энергия. Навязывание ей какой бы то ни было формы отвратительно. Вы навязываете ей себя самих.
Христианский всевышний провалится сквозь землю, когда провалится сквозь землю христианство, индуистский всевышний провалится сквозь землю, когда провалится сквозь землю индуизм. Осознаёте, что я желаю сообщить? Это — ваша проекция. Если вы ее проецируете, она имеется. В случае если вас нет, дабы ее проецировать, в случае если нет проектора, любой всевышний исчезает. Я не согласен с всевышними, спроецированными маленьким человеческим умишком. Маленький человеческий умишко в обязательном порядке приписывает Всевышнему собственные качества.
В Талмуде Всевышний говорит: «Я — не добрый Всевышний. Я не хороший, я вам не дядя». Это имеет суть в иудейской традиции, но совсем немыслимо, дабы Всевышний сообщил индуистам: «Я — не добрый Всевышний». Бог и Гнев несовместимы. Иудейский всевышний может злиться, это весьма по-человечески. И если вы не станете ему молиться, в случае если восстанете против него, он вас сотрёт с лица земли. Это придется не по душе индуистам. Это не понравится мусульманам, по причине того, что мусульмане ежедневно в молитвах говорят: «Боже милосердный…» Милосердие — это сокровенное уровень качества, приписываемое ими Всевышнему. Всевышний возможно лишь милосердным. Мусульмане говорят, что достаточно собственный грех, и вы получите прощение, по причине того, что Всевышний милосерден.
Омар Хайям, один из величайших поэтов персидской литературы, говорит: «Не мешайте мне выпивать вино и наслаждаться дамами, по причине того, что Всевышний милосерден. Не рассказываете
мне, что я совершаю грех, разрешите мне совершить столько грехов, сколько я смогу. Его милосердие значительно больше, чем все мои грехи, совместно забранные. Прекратить что-то делать из страха, что Всевышний вас накажет, значит не верить в его милосердие». Итак, это совсем вторая позиция — но это все равно людская позиция.
Исходя из этого в то время, когда я говорю, что Всевышнего нет, я утверждаю, что нет для того чтобы человека как Всевышний; персонификация — это проекция человека. Я желаю, дабы вы обезличили Всевышнего и позволили ему быть свободным, свободным от уз личности, которую вы ему навязали.
Я не атеист. Для меня вся вселенная наполнена исключительно божественной энергией.
Вы должны осознать одну крайне важную вещь. Мир состоит из глаголов, а не из существительных. Существительные — это человеческое изобретение, необходимое, но все же человеческое. Существование складывается из глаголов, из одних глаголов, нет ни существительных, ни местоимений. Смотрите: вы видите цветок, розу. Назвать ее цветком неправильно, по причине того, что она еще не прекратила цвести, она все еще цветет; это глагол, это поток. Назвав его цветком, вы перевоплотили его в существительное. Вы видите реку. Назовите ее рекой — и вы перевоплотите ее в существительное. Она — течет. Было бы вернее с позиций сущего сказать, что она течет, движется. Ребенок делается молодым человеком; юный человек делается ветхим; жизнь преобразовывается в смерть; смерть преобразовывается в судьбу. Все находится в ходе постоянного трансформации; существование — это континуум. Остановок, полных остановок не бывает. Они появляются лишь в языке. В существовании нет остановок.
Вы не забывайте, в то время, когда вы прекратили быть ребенком? В то время, когда, в какой момент была поставлена точка, и вы стали молодым человеком? Нет пространства, нет разделения, нет остановок. Ребенок все еще течет в вас. Если вы закроете глаза и посмотрите вовнутрь, вы заметите, что все, что было, все еще имеется. Река делается больше, в нее вливаются новые ручейки, но изначальная река все еще имеется.
Если вы видели Ганг, одну из самых прекрасных рек в мире, вы осознаете меня. Место, в котором он начинается,— совсем маленькое, не больше коровьей морды — каменной, конечно, коровьей морды, вырезанной в камне. В то время, когда Ганг проходит через коровью морду и начинает собственный путешествие, он мелкий. Но в то время, когда вы встретитесь с ним возле океана, в том месте, где он готов влиться в океан, он безбрежен, как сам океан. Тот мелкий ручеек, текущий в Ганготри, высоко в Гималаях, вытекающий из каменной коровьей морды,— все еще тут. В него влилось огромное множество рек, он стал подобен океану. Но тот ручеек все еще жив. Кроме того в то время, когда он впадет в океан, он будет жить, он будет течь . Быть может, он станет облаком; возвозможно, он превратится в ливень. Но он будет продолжаться вечно. Существование длится всегда, оно ни при каких обстоятельствах не останавливается. Оно не знает отдыха. Нет того места, в котором вы имели возможность бы подчернуть, что что-то достигло собственного финиша. Нет ничего, что заканчивается. Запрещено отыскать ни начало, ни финиш. Все имеется неизменно текущий процесс.
В то время, когда вы рассказываете «Всевышний», вы используете существительное, что-то статичное, мертвое. В то время, когда я говорю «божественное», я использую это слово для обозначения того, что живет, течет и движется. Попытайтесь это осознать. Я не теист, как Иисус, Мухаммед либо Кришна, по причине того, что я не могу дать согласие с идеей мертвого всевышнего.
Всевышний, которого во всех религиях именуют идеальным, полным, всемогущим, всезнающим, вездесущим,— мертв, он не живет, не дышит. Я отрекаюсь от для того чтобы всевышнего, по причине того, что с таким мертвым всевышним вся вселенная будет мертвой.
Божественность — это совсем второе измерение. Зелень дерева, цветенье розы, полет птицы — все является его частью. Всевышний неотделим от вселенной. Он существует в каждой душе вселенной. Вселенная — это вибрирующая, пульсирующая, дышащая божественность.
Итак, я не атеист, но и не теист.
Как я растолковываю детям, что всевышнего нет — Жак Фреско
