В советские годы знахарство было строжайше не разрещаеться законом. Это считалось ненаучным – «шарлатанством», исходя из этого народные целители практиковали под постоянной угрозой преследования, а время от времени и колонии. Однако, большинство больных, каковые обращались к бабушке, были медицинскими работниками. Нужно заявить, что это соотношение не изменилось и сейчас. Бабушка растолковывала это так:
– Доктор хоть и осознаёт, что иного больного вылечить не имеет возможности, а надежду в нем поддерживать обязан. Вот и лечит, как может, как учили его, пилюлями да уколами. К знахарю также отправить запрещено, не разрещаеться, это «ненаучно», отыщи в памяти-ка сказку о Магии и пяти сестрах. Больной же в заболеваниях не разбирается, в науку верит. Ну а вдруг доктор сам чем важным заболеет и знает, что наука тут бессильна, то ищет он знахаря либо бабку какую, внезапно окажут помощь. Человек неизменно веру и надежду иметь обязан.
– Ба, ты же сказала, что кое-какие волшебники большое количество людей угробили, – сообщил я как-то.
– Так и доктора различные бывают, – улыбнулась она, – подрастешь – осознаешь.
– Человек постоянно пытался постичь природу, – сказала бабушка, – и с того времени, как показались современные науки, начал покорять ее – сражаться, значит. Все по недомыслию собственному пробует лучше Всевышнего сделать, да пока не то что улучшить, а кроме того повторить не имеет возможности, тем себя и убивает. Реки перегораживает, леса вырубает, поля травит, а все из-за гордыни собственной да глупости: я, дескать, царь природы! Царя в революцию свергли, а сами все господствовать стремятся, да не знают, над кем.
По утрам мы ходили собирать травы. Те, каковые употреблялись сходу, бабушка брала вместе с росой, а для заготовки впрок – когда солнце их высушивало.
– Любая травка собственную силу имеет, – сказала бабушка. – Она ее от почвы приобретает, а почва эту силу от солнышка берет. Травы и деревья человеку сродни, с них жизнь на Земле начиналась, растения это родство не забывают и людям оказывают помощь. Ты к ним с добром да любовью подойдешь, и они тебя полюбят, помощь и помощь окажут, от зла защитят и от хвори излечат. Ощущает растение душу людскую, злому да жадному от него вред один – «что посеешь, то пожнешь».
Собирая травы, бабушка снимала обувь, умывалась росой и сказала: «Травка, дорогая сестрица, я к тебе к себе домой пришла. От одной Почвы-матери мы рождены, из одного теста слеплены, одной росой омыты, одним солнышком согреты. Поделись от щедрости и избытка собственной, сохрани силу в цветах и стеблях, что сорвут руки мои. От чистого сердца, по велению души желаю людям оказать помощь. Забудь обиду за боль, что причиню тебе, не с корыстью хожу к тебе, по необходимости…»
Все время, пока сказала, бабушка держала открытые ладони протянутыми к луговым травам, и, в то время, когда обращение заканчивалась, травы у ладоней начинали легко покачиваться – тянуться к рукам. Она говорила, что такая обращение именуется заговором.
– Заговор – это как бы просьба. И просишь ты то, что тебе весьма необходимо, чего очень хочется, так хочется, что аж дух захватывает. Такое состояние именуется чувством. не забываешь, другу твоему Сашке ногу бревном придавило, ты так как тогда очень сильно перепугался…
За пара дней до этого беседы мы игрались с соседским мальчиком Сашкой (о его семье я говорил выше) около кучи бревен, привезенных на постройку их дома, и не увидели, как не хорошо закрепленное бревно скатилось и придавило ногу моего приятеля. Сашка звучно закричал, начал дергаться, но нога была хорошо прижата. Вид кричащего друга и огромного бревна очень сильно испугал меня. От кошмара я подбежал к бревну, ухватился за комель, немного поднял его и отодвинул в сторону. Сашка тут же поднялся на ноги, по инерции вопя . К счастью, почва была мягкая, и он отделался громадным синяком. Вечером того же дня двое здоровых мужчин с большим трудом передвинули бревно на место. «И откуда у мальчика столько силы взялось, такую махину переместить?» – удивлялись они.
– Ужас в тебе силу пробудил, – продолжала бабушка. – Ужас – это также чувство, но для человека вредная. Полдня я тебя затем выхаживала да травами отпаивала, столько ты энергии утратил, сам знаешь. Так вот, заговор порождает чувство, она со своей стороны пробуждает твои внутренние силы, через них ты и говоришь с травкой. Она тебя слышит и отвечает…
Замечая за работой бабушки, а в будущем практикуя сам, я заключил , что собранное и обработанное по знахарским методикам фитосырье по эффективности действия не может быть поставлено ни в какое сравнение с аптечным. В этом нетрудно убедиться самостоятельно.
– Ученый так как что в растении видит, – сказала бабушка, – одну химию, а те силы, каковые химические элементы к сотрудничеству приводят, не подмечает. Травка, она в ходе роста все компоненты из почвы своевременно заберёт и на собственные полочки разложит. Вот тут-то и срывать ее нужно, лишь с опаской и по-хорошему, по причине того, что боль ощущает и умирает продолжительно.
– Как продолжительно, бабушка, разве она умирает? – задаю вопросы я.
– Само собой разумеется, миленький, как сорвал ее, так весь год умирает и страдает. Вот ставят люди букеты цветов в воду и наслаждаются их смертью, красиво, говорят, а ведь на лужке либо на клумбе они куда прекраснее смотрятся, в то время, когда живут да солнышку радуются…
У меня на глаза наворачиваются слезы, до того травку жалко.
Бабушка ни при каких обстоятельствах не срезала цветы, но ежедневно выходила на луг либо в огород и наслаждалась ими. Она наблюдала на них, гладила, что-то шептала, и цветы в отечественном саду росли на удивление большие и броские. «Откуда у вас цветы такие прекрасные берутся, Анна Георгиевна?» – задавали вопросы соседи. «Петушиное слово знаю», – смеялась бабушка.
3 травы для укрощения аппетита – За живе! Сезон 3. Выпуск 57 от 05.12.16
