Кое-какие страницы данной книги были написаны пара лет назад, в то время, когда я казался себе весьма молодым. Но пока я собирал исписанные страницы, перепечатывал их, правил, вступал в договорные отношения с издательством, пробуя увлечь его не одним каким-нибудь контактом, а сходу несколькими, к тому же на различных уровнях, прошло много времени. Я заметил себя пара раз по телевизору и ужаснулся. Раньше мне казалось, что я постоянно буду смотреться человеком не старше сорока, а тут внезапно осознал, что пора сказать что-то хорошее и вечное. Напоследок. В противном случае могу не успеть. Пора что-нибудь сказать в адрес молодых, начинающих. Действительно, я уже делился с ними кое-какими раздумьями а также давал рекомендации, но давать рекомендации в режиссуре, так же как любви, — занятие бесперспективное.
{402} Но, сравнительно не так давно я испытал совсем неизвестные мне ощущения. Это случилось, в то время, когда пара молодых режиссеров выступили в печати с жалобами на то, как тяжело им живется и как кое-какие начальники столичных театров мешают им заниматься творчеством. В этот самый момент, не скрою, со мной произошло ужасное: отдельные глубоко красивые мне юные режиссеры стали меня злить, и я, не скрою, ценой огромных умственных упрочнений сумел додуматься, из-за чего так произошло. «Вот и старость пришла. Здравствуй, — поразмыслил я. — Еще мало, и руки мои сами потянутся к почтовым конвертам и писчей бумаге, дабы укорить молодежь за инфантильность, с бешенством отозваться на кое-какие телевизионные передачи и пр.». Но первые агрессивные побуждения, что весьма интересно, сменились скоро еще более тяжёлыми раздумьями: «А уж не со мной ли борется юная прогрессивная поросль отечественной режиссуры? Уж не я ли в числе вторых лиц являюсь главным тормозом на пути театрального прогресса? Так как я основной режиссер. Сейчас именуюсь художественным руководителем. Вот что не хорошо. А кто в основном мешает молодым режиссерам? Главные! И худруки заодно». Это они, вместо того дабы, поднявшись у служебного входа, сказать: «Здравствуй племя, младое, незнакомое…», начинают мучительно всматриваться в юные лица: уж не крадется ли к ним в театр новое режиссерское дар, которое оптимальнее сразу же незаметно отпугнуть? Для чего? Вот сделает в вашем театре хороший спектакль — станете позже мучиться, как Сальери!
Из выступлений некоторых молодых режиссеров я осознал не только это, но и второе, самое основное: человек, взявший диплом режиссера, желает взять вместе с ним и место для спокойной, размеренной работы в респектабельном (лучше столичном) театре, он желает, и совсем справедливо, сообразно с затраченными {403} на него национальными средствами взять и качественные гос гарантии. А гарантии именно и имеется самое ахиллесова пята в отечественной профессии. С обеспечениями всегда было не хорошо. Вместо них — досадная неопределенность, как бы варианты вероятных последствий от поставленного тобой спектакля. Это и имеется основной непорядок, то, с чем нужно бороться.
Увы, мастерство тем и отличается от производственных, технических, научных сфер; необходимой, размеренного, а основное, технологически обоснованного прогресса в сфере сочинительства нет. В творческих актах нельзя гарантировать необходимую ежеквартальную эстетическую прибыль, возможно лишь обучиться выстраивать надежную организационную базу для будущего (время от времени и призрачного) успеха. Само по себе звание творца, сочинителя, выдумщика, его чин, служебное положение никак не гарантируют настоящих открытий в мастерстве, как не гарантирует их и режиссерская юность, творческая молодость, отсутствие званий и заслуг.
Хуже того, в отечественном и без того нелегком деле созидания того самого, чего мы еще не знаем и ни при каких обстоятельствах не видели, присутствует еще и достаточно острая творческая борьба, не соревнование, не спокойный обмен опытом в свободное от работы время, а борьба. В громадных театральных центрах страны идет достаточно твёрдое творческое состязание, борьба за зрительский интерес, борьба за приоритет в открытии новых театральных идей, за приоритет в открытии новых способов современной сценической ясности. И в отечественном мастерстве, увы, довольно часто дело обстоит как в футбольном первенстве, где кое-какие команды то и дело, не обращая внимания на искреннее возмущение спортивной общественности и спортивных комментаторов, занимают последние места. А ведь принимается большое количество мер, дабы избежать этого, тратится {404} большое количество национальных средств, дабы никто не уступал никому, и все-таки любой раз, как специально, находится такая команда, которая все-таки уступает и портит нам картину практически любого первенства. Похожие дела у нас: неравные возможности, не все смогут и могут трудиться первоклассно, кое-какие, сколько их ни учи, сколько за них ни отвечай — все равно уступают вторым, то ветхим — заслуженным, то новым — молодым.
Но возможно, через чур необычна отечественная специфика? Так как режиссер сейчас все чаще напоминает гордого поэта, что не применяет чужую матрицу, а кладет перед собой чистый лист бумаги и пользуется лишь вдохновением и собственными знаниями. И что же? Как работается такому сочинителю? Работается ему тяжело.
Достаточно раскрыть ветхий справочник Альянса писателей и посмотреть наугад: многие ли писатели вам привычны? Найти в справочнике 1986 года издания писательское имя, чьи произведения вам известны и стали заметными вехами в отечественной литературе, — задача необыкновенной сложности и удачи. А казалось бы, что мешает писателю отображать окружающую нас реальность, смелые проявления которой сами просятся на бумагу? Лишь успевай записывай. Но вот не все успевают. В условиях телевизионной революции при сегодняшних требованиях к сочинителю — придумывать тяжело. Режиссерам придумывать пьесы еще тяжелее, чем поэтам придумывать новые стихи. Юный поэт придумывает, про что ему вздумается, в особенности в случае если его посетила неудачная любовь — так он может целый сборник издать. А молодому режиссеру, какая бы любовь его ни посетила — ставить частенько нужно то, что предложит ему начальник театра. (В случае если, само собой разумеется, сам юный режиссер не ошеломит дирекцию театра собственной красивой идеей, что случается редко.) Захочет юный {405} режиссер поставить, например, лучшую, вторую часть «Фауста», а основной уже тут как тут с ехидной ухмылкой: «Нет уж, ставь первую».
Шучу помой-му, да не совсем. Сравнительно не так давно один юный режиссер мне упорно предлагал как раз «Фауста». И хоть ехидную ухмылку я, как мне показалось, заменил обаятельной, все же от «Фауста» уклонился, приведя к большому облегчению у Главного управления культуры, дирекции и художественного совета.
Что делать — у меня совсем другие грезы. По большому счету мечтами главного режиссера в отношении молодых режиссеров могу с наслаждением поделиться, по причине того, что все главные режиссеры грезят примерно об одном и том же: иметь в театре постоянных и весьма надежных сотрудников, могущих самостоятельно мыслить и приносить в неспециализированную театральную копилку полезные репертуарные идеи. Иметь рядом с собой людей, могущих обнаружить неожиданную сценическую реализацию неожиданным репертуарным идеям. Иметь людей, смело вторгающихся в современную проблематику, не нарушая наряду с этим фундаментальных эстетических правил театра, разделяя с главным режиссером и ведущей творческой группой понятия о художественном достоинстве и хорошем вкусе. Любой основной режиссер грезит иметь рядом для того чтобы режиссера, что владеет всеми разнообразными качествами современного театрального сочинителя и, основное, — умением продуктивно трудиться с актерами любой квалификации, а также с самой тяжёлой и капризной их частью — ведущими актерами. Основной режиссер грезит, дабы «господа артисты» не дергали бы его с самого начала, не донимали бы постоянными просьбами: «Приходе скорее, “мальчик” выглядит беззащитным, репетирует скучно, режиссерская фантазия его и интеллект не радуют. Жалко терять время».
Важному драмтеатру нужен, увы, не просто умный юный человек с режиссерскими склонностями, {406} а обязательно творец с сильным организаторским талантом. Режиссер, не владеющий качествами фаворита, не имеющий четко выраженной эстетической позиции, — профессионально неполноценная фигура в современном театре. Само собой разумеется, он может отыскать себе подходящее место для приложения собственных режиссерских склонностей (не таланта, в частности склонностей) в разных театральных сферах, они у нас достаточно многообразны. Но претендовать на роль режиссера-постановщика в многочисленных сложившихся коллективах Москвы, Ленинграда, Саратова, Нижнего Новгорода, Омска и других городов таковой человек не имеет возможности. И наконец, дополнительная сложность: на пятьдесят — семьдесят актеров требуется не более двух-трех режиссеров. Это в еще большей степени увеличивает (ужесточает) творческую борьбу в отечественном цехе.
Но! В случае если! Все-таки! в один раз юный режиссер ставит не просто культурный спектакль, не просто более-менее грамотное сценическое действо, а получает важного успеха по самому высокому столичному счету, проявляет качества художественного фаворита, заявляет о себе сходу как о человеке, могущем создавать собственную режиссерскую волшебство и придумывать такие пьесы, каковые штурмует зритель, — для того чтобы человека не оставляют у нас без работы. Кроме того самые нехорошие по своим склонностям главные режиссеры, наподобие меня, начинают для того чтобы человека разрывать на части, норовя заманить в собственный театр. За Анатолием Васильевым сразу после его спектакля «Взрослая дочь молодого человека» отправилась настоящая охота. Говорю, как деятельный ее участник. Я включился в погоню за ним, в то время, когда впереди меня было уже пара более удачливых театров, и в отечественном главке на меня лишь руками замахали — мол, спохватился: «Уже не дастся. Поздно!» Но я весьма старался и сумел понравиться молодому режиссеру, неспешно оттеснив соперников, каковые также старались, но понравились {407} меньше. Васильев начал репетировать в отечественном театре «Виндзорских проказниц» В. Шекспира, наименование, которое он, конечно, выяснил для себя сам. С большим наслаждением в дело включились Леонов, Чурикова, Янковский и другие популярные артисты. Пара репетиционных месяцев, каковые Васильев подарил отечественному театру, покинули хороший след в их памяти, потому что они прикоснулись к громадному и самобытному молодому Мастеру.
Да, к сожалению, спектакль не был поставлен. Да, МХАТ со мной все это время боролся. Да, через пара месяцев МХАТ победил и увел к себе Васильева на «Короля Лира». Дело не в этом, все равно в итоге Таганка подстерегла его около МХАТа и через пара месяцев увела к себе. Дело тут в другом. Весьма многие главные режиссеры делали все возможное, дабы рядом с ними блистал ослепительный режиссерский талант. Основных режиссеров возможно обвинить в чем угодно, но они люди не наивные, и в этом случае они прекрасно осознавали, что режиссура молодого Васильева по последовательности компонентов существенно превосходит их собственную.
Известно, режиссеры — «штучный товар». Режиссерский диплом, так же как диплом, полученный по окончании окончания литературного университета либо сценарного факультета ВГИКа, — величина во многом символическая. Это стоит детально растолковывать всем молодым сочинителям. Сходу. Еще до поступления в творческий вуз. Строго рассуждая, выучиться на поэта запрещено. Думаю, на режиссера — также. Возможно только человеку, появившемуся живописцем, оказать помощь в его становлении.
Потребность в новых режиссерских именах у нас громадна, но любой большой театральный коллектив страны (я уже не говорю о вторых, мельче) столько раз обжигался на новых молодых режиссерах, так довольно часто выдерживал художественный и экономический провал, что {408} у каждого театра накопился сейчас богатейший опыт, который связан с отрицательными чувствами в этом вопросе. Не каждый основной режиссер и не всегда может позволить себе положиться лишь на собственную интуицию. Но не только основной режиссер, в первую очередь целый театральный коллектив, его творческий актив и руководство желают иметь достаточно весомые обеспечения нужного уровня либо кроме того успеха. Кое-какие и к этому стремятся.
В то время, когда юный человек уже что-то срежиссировал самостоятельно, прогнозировать его предстоящий рост не смотря на то, что и тяжело, но вероятно. Но как решиться на самый-самый первый ход? В жизни театра, так же как и кинематографе, это происходит по-различному. Тут играют роль многие события, среди них и его величество Случай. Он по большому счету в мастерстве, как и в жизни отечественной, начиная с момента знакомства отечественных своих родителей — величина не последняя.
????
