К истории вопроса

Прошлое рассмотрение близко подвело нас к герменевтике – влиятельному философскому направлению XX века. Неоспоримым фаворитом современной герменевтики есть Г. Гадамер. Перед тем как обратиться к его философствованию конкретно, нужно подготовить подступы к нему.

Под герменевтикой в большинстве случаев знают мастерство и/либо учение о истолковании и понимании текстов, и результатов и действий людей их действий (познание/истолкование может относиться к книге, человеку, его поступкам а также к скульптуре либо архитектурному сооружению). Греческое hermeneuein свидетельствует толковать, истолковывать, трактовать. Гермес – имя посланника Зевса, что должен был разъяснять суть известий от последнего. Интерес к герменевтическому появляется в том месте, где имеется недоразумение, несогласие, недопонятость. Разумеется наличие для того чтобы интереса во всякой настоящей философии. Философ ни при каких обстоятельствах не делается в позу пророка либо прорицателя, скрывающего истоки собственного знания. Показательно в этом отношении философствование Сократа, что постоянно стремился к подлинному знанию. Его диалектика имеется мастерство герменевтического беседы, постановки вопросов, иронии, приводящее к рождению идей. В этом случае речь заходит об особенном мастерстве. В случае если Сократ передавал инициативу беседы своим собеседникам, то у них мало что получалось. Древняя герменевтика была методологически безосновной, ее правила не были известны.

Намного более строгой была средневековая теологическая герменевтика с ее неослабевающим интересом к Ветхому и Новому заветам, к смыслу божественного слова. Считалось верным выделять следующие смыслы религиозного текста: литературный (разъяснение исторического послания), аллегорический (разъяснение содержания веры, заключенной в тексте), тропологический (моральный), анадодический (говорящий о будущем), эсхатологический. Средневековая теологическая герменевтика, следуя Августину, все существующее разглядывала как образ, знак божественного. Это наталкивало на идея о герменевтическом смысле не только текстов, но и вещей. Тем самым раскрывались подступы к универсальной герменевтике.

В Новое время герменевтика неспешно освобождаетсяот преимущественной ориентации на теологию, все большее внимание уделяется филологии, юриспруденции и истории. В работах Й. Даннауера, относящихся к середине XVII века, для освобождения от неясностей текстов предлагались, наряду с другими, такие правила, как: согласованность суждений, изучение выводов и предпосылок, выделение аналогий, целевой направленности текста, знание изюминок применяемых авторами лингвистических приемов, недопущение путаницы при переводах [1,с.414]. В первой половине XIX века больших удач в разработке юридической герменевтики добился Ф.К. Савиньи. Он разглядывал четыре типа интерпретации: грамматическую, разглядывающую суть предложений и слов; систематическую, дающую познание данного закона исходя из горизонта всех законов как единого целого; историческую, делающую упор на том, что уже было и что имеет место в настоящем в сфере права; телеологическую, выявляющую суть и цель разглядываемого закона [1,с.415].

Область применения герменевтических методик неуклонно расширялась. Это верный показатель успехи философского материка. Первым претендентом на систематическую разработку герменевтики как философского способа считается Фридрих Шлейермахер (1768-1834), Ему удалось вовлечь в сферу собственного анализа все главные неприятности герменевтического способа.

При оценке герменевтики Шлейермахера важное значение имеет его желание осознать отдельную идея из целого жизненных связей, меньше, жизни. Его изначальная философская позиция – это позиция философа судьбы. Философия судьбы противостоит как априорным конструкциям Канта, так и гегелевским сплетениям идей. Осознавать приходится из судьбы как целого, и как раз из этого. Шлейермахер различает дивинаторное и сравнительное понимания. Дивинаторное познание выступает как спонтанное постижение родственного интерпретатору духа в следствии вчувствования в него. Сравнительное познание требует сопоставления высказываний, содержащих неспециализированный суть. У интерпретатора два адресата понимания: его автор и текст. При понимании как текста (факта языка), так и автора имеют место дивинаторный и сравнительный нюансы либо, вторыми словам познание за счет вчуствования и познание как следствие мышления. Очевидно, диалоги между герменевтиком и текстом и между герменевтиком и автором – различные. В первом случае Шлейермахер настаивает на минимуме, а во втором – на максимуме психотерапевтического [2,с.44], Оперируя достаточно полными сведениями об авторе, интерпретатор способен осознать как сознательную, так и бессознательную сторону его творчества. Следовательно, интерпретатор не только конгениален с автором, но в потенции превосходит его. Шлейермахер ставит задачу: осознать автора и его произведение лучше, чем он сам осознавал себя и собственный труд.

Герменевтический способ Шлейермахера предполагает [2,с.53]; аналогичность гуманитарного мышления, единство грамматической и психотерапевтической интерпретаций, принцип взаимосопряженности части и целого при понимании текстов (эта проблематика плодотворно развивалась кроме этого В. Гумбольдтом), связь между знания и понимания автора, познание бессознательного в творчестве автора, построение догадок, основывающихся на предварительном понимании. Все перечисленные правила будут рассмотрены нами ниже при анализе творчества Гадамера.

Заключая краткое рассмотрение герменевтики Шлейермахера, целесообразно указать на ее спорные моменты, каковые замыкаются в конечном итоге на дивинаторной интерпретации. Быть может, тут вовсе нет интерпретации, предполагающей посредничество мысли, поскольку речь заходит о каком-то божественно-интуитивном мгновенном проникновении в сущность дела. (В строгом смысле термин дивинаторный имеет, не считая всего другого, и сакральный суть. Шлейермахер, кстати, был не только философом, но и теологом.) Второй принципиальный момент пребывает в разрыве, существующем между грамматической и психотерапевтической интерпретациями, между ними нет связи. Шлейермахер занимается анализом герменевтического способа по большому счету. Помой-му это философия, в частности философия судьбы, но при ближайшем рассмотрении философия куда-то уходит и остаются грамматология и психология. Отечественный предстоящий анализ именно и направлен на пока не узнанное подлинно философское содержание герменевтики. В данной связи уместно перейти к анализу творчества В. Дильтея (1833–1911), появившегося за годдо смерти Шлейермахера, собственного духовного преподавателя.

Большинство труда моей жизни, – отметил в год собственной смерти Дильтей, – была посвящена общезначимой науке, которая обязана создать для наук о духе прочное основание и внутреннюю связь с целым [3,с.144]. Дильтей, за известным историком И. Дройзеном, полагал, что природу мы растолковываем, а духовную жизнь понимаем. Статус наук о природе в свое время растолковал И. Кант в философии априорных правил. Объяснение предполагает подведение частных случаев под неспециализированное правило (закон). Нельзя исключать, что это на первый взгляд ясное вывод испытывает недостаток в экспликации. В любом случае большинство представителей гуманитарных наук и в первую очередь историков финиша XIX–начала XX века было уверенный в неправомерности переноса способов естественных наук на область гуманитарных наук. Как раз в данной связи купил острую актуальность вопрос о способе гуманитарных наук и его отличии от способа естественных наук. Идея об идентичности способов естественных и гуманитарных наук считалась неприемлемой: практика научных изучений снова и снова убеждала в специфике естественно-научного и гуманитарного (по)знаний.

Дильтей видел выход из затруднительного положения в цепочке: жизнь – мир и личность ее переживаний – познание. Жизнь содержится во сотрудничестве личностей. Полнота судьбы, впредь до ее неразличимых глубин, дана личности в ее переживаниях. …Сопережитое дано в понимании [4,с.130]. Познание ведет к таким категориям, как значение, сокровище, цель, развитие, идеал [4,с.132]. Все они чужды познанию природы и укоренены в самой жизни. Категории судьбы – это не простые понятия, а органическое содержание самой жизни. Но как личность достигает пристани категорий судьбы? Герменевтическим методом: жизнь существует во времени как отношение элементов к целому, т.е. как некая связь [4,с.130]; …познание целого – смысла жизни проистекает из значения [отдельных элементов] [4,с.133]; но и значение элемента (переживания) выяснено его отношением к целому [4,с.137]. Схематизм естествознания обрисовывает причинно-следственные связи; схематизм наук о духе– сообщение части и целого, целого и части в их соотносительности. Постижение данной соотносительности и имеется познание [4,с.134]. Личные переживания даны личности изначально, благодаря воспоминаниям и настоящему. Духовный мир Другого дан благодаря вчувствованию в данный мир и знанию его автобиографии.

В интересующем нас отношении Дильтей и исторически, и философски стоит между Джоном Миллем и Гуссерлем. Милль выводил логику из психологии, он их объединял; Гуссерль решительно разводил психологию и логику (философию), переход от психологического к логическому выступал как категориальная интуиция. Дильтей кроме этого не ограничивался психотерапевтической точкой зрения; он совершает переход от мира переживаний к категориям судьбы за счет герменевтического способа, предполагающего анализ соподчиненности части и целого. Категории судьбы Дильтея менее психологичны, чем понятия Милля, но они не доведены до рафинированности понятий и логической чистоты Гуссерля. Оставаясь до конца своей жизни верным созданному им способу, болезненно принимая обвинения в психологизме и историцизме (познание изменяется вместе с временным потоком судьбы), Дильтей вместе с тем сознавал основательность феноменологии Гуссерля. …Уважаемый приятель, – обращался старый Дильтей к Гуссерлю, – Вы не понимаете – и это, само собой разумеется, конечно – как тяжело, кроме того и по окончании Ваших рассуждений, пробраться в совсем другой мыслительный мир [3,с.149].

Что касается Гуссерля, то его довольно часто кроме этого относят к герменевтикам. Наряду с этим рассуждают в большинстве случаев так: в соответствии с Гуссерлю познание имеется то-то и то-то (феноменологическая редукция и т.д.). Тут познание не имеет независимого значения и низводится до словесного коррелята с чем-то более основательным. Строго говоря, приписывание показателя герменевтичности всем философским парадигмам несостоятельно. Только те философии являются герменевтическими, в которых интерпретация и понимание имеют значение независимых основополагающих конституентов. Такой изюминкой владеет философия (герменевтика) Гадамера.

Курильские острова — история вопроса .

Похожие статьи:

Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Добавить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!:

Adblock
detector