Наровне с временной связью мотивов, обнаруживающейся или как сообщение фактически временная, или как причинно-следственная сообщение, существует еще второй принцип, снабжающий связанность повествовательного текста. В рассказах Чехова, к примеру, многие мотивы, являясь лишенными какой бы то ни было сюжетной связи с другими мотивами данного текста, создают чувство случайного подбора. Но эти же мотивы с другой точки зрения, о которой мы скажем ниже, выясняются отобранными по необходимости1. Данный второй, вневременной принцип, объединяющий мотивы воедино, имеется эквивалентность.
Тут может появиться вопрос, не в собственности ли принцип эквивалентности только поэзии. Так как Р. О. Якобсон (1960), возводя его в основополагающее начало поэзии, отмечал его лишь в стихотворных текстах. А если он попадается в повествовательной прозе, то не играется ли он тут легко второстепенную роль? Эквивалентность как конститутивный прием синтагмы, проекция принципа эквивалентности с оси селекции на ось комбинации — это, по Якобсону, «эмпирический лингвистический критерий» той функции, которую он именует «поэтической»2. Но поэтическая функция, определяемая как «установ-
1 Показательно, что А. Чудаков собственный узнаваемый тезис о принципе «случайностности» в прозе Чехова (Чудаков 1971) позднее исправил, допуская сосуществующий принцип, придающий мотивам, отобранным, казалось бы, совсем случайно, «поэтическую необходимость» (Чудаков 1973; 1986, 192—193).
2 Решающее определение гласит в оригинале: «What is the empirical linguistic criterion of the poetic function? The poetic function projects the principle of equivalence from the axis of selection into the axis of combination. Equivalence is promoted to the constitutive device of the sequence» (Якобсон 1960, 358; курсив в оригинале).
ка на сообщение как таковое, установка на сообщение для него самого»3, подчеркивает Якобсон, не исчерпывается поэзией. Позднее, в «Беседах» с Кристиной Поморской, на вопрос, существует ли в отношении параллелизма некая строгая граница между versus и provorsa, т. е. между прозой и стихом, Якобсон повторяет: «Роль параллелизма далеко не ограничивается пределами стихотворной речи» (Якобсон, Поморска 1980, 523). Но, как заметил Якобсон, «между стихотворным и прозаическим параллелизмом кроется знаменательное иерархическое различие». В поэзии стих «диктует самый склад параллелизма», строй стиха (просодическая структура, мелодическое единство и повторность строки с ее составными метрическими частями) «подсказывает параллельное размещение элементов грамматической и лексикальной семантики» и «неизбежно звук правит значением». В прозе же, напротив, примат в организации параллельных структур принадлежит «семантическим единицам разной емкости». Тут параллелизм отражается «в сюжетном построении, в чёрте субъектов и объектов действия и в нанизывании мотивов повествования». Художественная проза занимает, по Якобсону, «промежуточное положение» между «поэзией как такой» и обычным, практическим языком, и ее анализ, как и анализ каждого промежуточного явления, тяжелее, чем изучение явлений полярных (В том месте же).
Эквивалентность свидетельствует «равноценность», «равнозначность», «равнозначимость», т. е. равенство по какой-либо ценности, по какому-либо значению. В повествовательной прозе такая сокровище, такое значение воображают или тематический показатель повествуемой истории, объединяющий две либо пара тематических единиц кроме временных либо причинно-следственных связей, или формальные присимволы, выступающие на разных уровнях нарративной структуры.
Эквивалентность включает в себя два типа взаимоотношений: сходство и оппозиционеров, т. е. каждая эквивалентность подразумевает одновременно и сходство, и оппозиционеров затрагиваемых элементов. Общее между сходством и оппозицией содержится в том, что соотносимые элементы аналогичны как минимум по отношению к одному показателю, а по отношению к второму — неидентичны. Сходство двух элементов А и В, наровне с их совпадением в объединяющем показателе х, подразумевает их
3 «…the set (Einstellung) toward the message as such, focus on the message for its own sake» (Якобсон 1960, 356).
неидентичность по отношению к показателю у4. Но оппозиция элементов А и В подразумевает, наровне с их неидентичностью, их сравнимость, сопоставимость. Сопоставимость элементов оппозиции неизменно базывается на совпадении этих элементов на более неспециализированном понятийном уровне, потому, что оппозиции (к примеру, понятий «мужчина» и «женщина» либо «смерть» и «рождение») нейтрализуются довольно более абстрактного, более глубокого родового показателя (в данных случаях — «человек» либо «граница судьбы»). Итак, сходство и оппозиционеров возможно выяснить как несовпадений и связки совпадений довольно тех показателей, каковые являются в данном контексте актуализированными5.
Вопрос о том, принимает ли та либо другая эквивалентность форму сходства либо форму оппозиции, зависит не от количества тождественных и нетождественных показателей, а только от места, которое соответствующие показатели занимают в иерархии произведения. Иерархизация, которой подвергаются показатели, возможно подвижной, переменной. В случае если произведение акцентирует показатель х, в котором два элемента А и В аналогичны, то эквивалентность между А и В выступает как сходство. В второй фазе возможно актуализирован показатель у. В случае если элементы А и В по показателю у неидентичны, то их эквивалентность выступает как оппозиция, независимо от того, в какое количество вторых, неактуализированных показателях они совпадают.
Установление сходства либо оппозиции, очевидно, — неизменно вопрос интерпретации. Уже ответ о том, какие конкретно показатели в том либо втором тексте являются актуализированы, зависит от точки зрения наблюда-
4 Полная идентичность элементов, т. е. идентичность элементов в отношении всех заданных текстом показателей, эквивалентностью не есть. Исходя из этого лейтмотивы, основывающиеся на правильном повторе мотива, а не на его варьировании, к явлениям эквивалентности не принадлежат.
5 Вопреки предложению Я. ван дер Энга (1978), предусматривающего четыре типа эквивалентности (которая у него именуется «оппозиция»), в частности: 1) «аналогии», 2) «параллелизмы», 3) «вариации» и 4) «антитезы», мы придерживаемся, по соображениям большего удобства, двоичной типологии, которая, к тому же, оправдана дихотомией идентичности — неидентичности элементов по отношению к показателям. Типы 1 и 4 ван дер Энга являются вариантами сходства, оппозиции 2 и 3 — типы. В конечном итоге же возможно было бы различать и больше, чем четыре типа эквивалентности. Сам ван дер Энг (1973, 43) допускал существование шести типов.
теля (о восприятии эквивалентности как герменевтической проблеме см. ниже.
Соотношение временной и вневременной связи мотивов
Эквивалентность противопоставляет нарративной последовательности повествуемой истории вневременные отношения. Она утверждает симультанную, собственного рода пространственную соотнесенность элементов, на большом растоянии отстоящих друг от друга на синтагматической оси текста либо на временной оси повествуемой истории6. Тем самым эквивалентность соперничает с временными (т. е. темпоральной и причинно-следственной) связями мотивов. Эта борьба изображена в следующей схеме:
| A — | В — | С — | D — | E — | F — | G |
| A | ? | G | ||||
| В @ | С | @ | E |
оппозиция и Путин. Zapolskiy мультфильмы
