До сих пор, развивая технику осознавания, мы ограничивались тем, что стремились оказать помощь вам улучшить вашу ориентацию по отношению к физическому организму и среде. Мы трудились над эмоциями, воспоминаниями и фантазиями, болями и ощущениями тела. Это осознавание было ненаправленным в том смысле, что мы не предлагали вам искать что-то определенное; вы и обращали внимание на то, что само завлекало ваше внимание. Сейчас мы переходим к направленному осознаванию, где сужаем и направляем фокус, дабы выделить и понять слепые пятна и определённые блоки. Для этого больший выговор должен быть сделан на том, как самость манипулирует телом и окружающим. Задача пребывает в том, дабы осознавать, как вы сами манипулируете собой и собственной средой. Больше внимания направляться выделить моторике — мышечной совокупности. Подходя к тому, что тяжело замечать, вы должны станете влиять на процесс «фигура/фон» активным применением мышц.
Конечно связывать ориентацию (экстеро- и проприоцепцию) с сенсорной совокупностью, а манипуляции и движения — с мышечной совокупностью. Это простое разделение рецепторной и эффекторной функций. Принципиально важно, но, не забывать, что в обычном здоровом поведении действие и восприятие, ощущения и мускулы трудятся в функциональном единстве. К примеру, видение нереально без постоянных небольших перемещений глаз. Кроме того при судороге, в то время, когда утрачена узкая чувствительность от конечностей и вероятны только самые грубые перемещения, остается большая часть сенсорного опыта — гравитации, направления и т. п.
Не обращая внимания на функциональное единство мускулов и сенсорики, начальный выговор на сенсорной ориентации дает тактическое преимущество. Простое регистрирование и замечание не требует заметных мышечных перемещений и не завлекает внимания вторых. В это же время большие, явные перемещения в среде вызывают в нас чувство риска поставить себя в фальшивое положение, пережить смущение, замешательство либо какими-то иными методами навлечь на себя наказание со стороны окружающих. Исходя из этого легче и разумнее поработать сперва над улучшением собственной ориентации. Но получив уверенное осознавание того, где мы находимся, мы можем начать пользоваться отечественной мускулатурой и, не рискуя позвать в себе невыносимую тревожность, ощутить, что мы делаем, осуществляя собственные действия.
Помимо этого, трудясь сперва над ориентацией, а позже над манипуляцией, мы следуем за образованием признаков и блоков. В большинстве случаев детям запрещают в первую очередь явные выражения и мышечные движения, если они приносят через чур много тревоги окружающим. Неспешно мы перестаем осознавать, что сами себе произвольно запрещаем их. Иными словами, потому, что они подавляются хронически и обстановка, по-видимому, не будет изменяться так, дабы это подавление прекратило быть нужным, оно переходит в репрессию. Другими словами, потому, что мы перестаем удерживать на этом внимание (которое требует развития и изменения), подавление делается «бессознательным». После этого, потому, что подавление мышечных действий имеет тенденцию подавлять ощущения и делать их неэффективными, мы начинаем терять ориентацию. В отечественных опытах мы обращаем процесс, начиная с ухудшения собственных ощущений того, что мы имеется и что мы ощущаем. Получив снова некую долю ориентации, мы можем неспешно возвращать себе свойство двигаться и манипулировать собой и отечественным окружением конструктивно.
Мы подчеркиваем, что во всех типах деятельности, будь то чувствование, вспоминание либо перемещение, ригидность и слепые пятна в определенном нюансе осознаваемы. Нужно показать больше интереса и внимания тому нюансу, что осознается, так дабы смутная фигура прояснилась на своем фоне. Мы можем, по крайней мере, осознавать что имеется слепое пятно и, трудясь последовательно над тем, что мы можем заметить либо отыскать в памяти, и над мышечными манипуляциями, при помощи которых мы делаем себя слепыми, мы неспешно разрушаем блок до полного осознавания.
Любой здоровый контакт включает осознавание-замечание (перцептивную фигуру/фон) и беспокойство-возбуждение (возрастающую мобилизацию энергии). Любой блок, напротив, делает нужным исполнение актуальной работы по предотвращению контакта. Эта работа состоит как раз в манипуляции собственной ориентацией, другими словами в ограничении либо искажении рецепторных функций так, дабы «фигура/фон» не формировались, а вместо этого обе части поля — та, которая должна была бы быть «фигурой», и та. которая должна была бы быть «фоном», сливались так, что становились практически неразличимыми. Иными словами, это «слияние», которому и посвящен этот опыт В случае если, не обращая внимания на все противодействие, «фигура/фон» все же образуется, то данный процесс сопровождается простым возбуждением. Это формирует дополнительную проблему в предотвращении контакта: потому, что нет намерения вкладывать энергию в возбуждение, что было бы естественным следующим шагом в проживании и создании контакта, — она должна быть подавляема. Подавление возбуждения затрудняет дыхание, что характеризует «тревожность» (беспокойство), — это неприятность, к которой мы обратимся в следующем опыте.
Восприятие и принимаемый объект, интенция и ее реализация, один человек и второй находятся в слиянии тогда, в то время, когда нет осознавания границы между ними, нет различения моментов различия либо «инаковости», отличающей их друг от друга. Без этого чувствования границы, чувствования чего-то иного, что должно быть увидено, что требует собственного подхода, манипулирования, эйфории, — нереально развитие и возникновение фигуры/фона, следовательно, не может быть осознавания, беспокойства, не может быть контакта.
Слияние патологично лишь тогда, в то время, когда оно поддерживается как средство предотвращения контакта. По окончании того, как контакт достигнут и прожит, слияние имеет совсем второе значение. В конце любого успешного — другими словами ничем не прерванного и конечно завершившегося — опыта постоянно возникает слияние энергий либо порождающих энергию материалов. К примеру, в то время, когда пища опробована на вкус, прожевана и проглочена, она уже не осознается. Контактная функция вы-полнила собственную работу. Новые операции, если они были нужны чтобы сделать эту определенную пищу ассимилируемой, закончены, и предстоящая работа возможно предоставлена автоматическому и несознаваемому аппарату пищеварения, развитому филогенетически. Энергия пищи ассимилируется — практически, делается аналогичной тому, что уже имеется в органах и тканях тела. Она перестает быть чужеродной, другой, она «натурализована» и становился новой силой, додаваемой к ресурсам организма. Она «течет» вместе с организмом, другими словами то, что было организмом, да и то, что было пищей, сейчас находятся в слиянии.
Процесс приобретения новых знаний имеет совершенно верно такую же форму. То, что ново, должно привлечь интерес своим отличием от того, что уже известно, должно возбудить интерес в качестве чего-то, что должно быть принято, либо отвергнуто, либо частично принято и частично отвергнуто. Это возможно потенциальным расширением уже существующего у человека знания либо может занять место чего-то, во что человек до сих пор верил. Дабы ассимилировать это, необходимо его разглядеть, проработать и до некоей степени проработать себя. Так уже известное и новое знание ассимилируются между собой. Диапазон того, что человек осознаёт и может делать, возрастает. В случае если ассимиляция не доведена до завершения, новое знание возможно принято на вызывающей большие сомнения базе как что-то, что может «использоваться» при таких-то и таких-то событиях. При полной ассимиляции «знаемое» и «опытный» едины, тут нет «применения знания» к обстановке, аналогичного прикладыванию мази к ране либо нанесению крема на лицо, имеется лишь человек-в-действии. Тут его знания и человек находятся в обычном здоровом слиянии.
В случае если в будущем метод мышления, представления либо делания, что всецело ассимилирован, на каком-то основании окажется неадекватным либо появится необходимость заменить его иным, более адекватным, это породит проблему, снова всецело будет осознаваемо, будет еще раз проработано и или снова утверждено, или модифицировано, или отвергнуто и заменено чем-то лучшим. Лишь то, во что человек, как ему говорят, обязан верить, либо то, что его заставляют принять как обязанность — иными словами, то, что не принято человеком всецело как его собственное и не ассимилировано им, не уподоблено ему самому , — лишь это человек не может поставить под вопрос, даже в том случае, если все события этого требуют. Для того чтобы рода нарушение слияния с «авторитетами» позовёт через чур тревожности и сильное чувство вины.
Патологическое слияние — это такая обстановка, в которой составляющие части, ранее дифференцированные и отделенные друг от друга, совмещены и. удерживаются совместно, изолированные от «игры» предстоящего опыта. Это «связывает энергию», — практически: связывает актуальную и потенциальную деятельность обеих частей так, что делает неосуществимым их предстоящее функциональное применение в организме. Разглядим, к примеру, структуру какого-нибудь хронического запрещения. Предположим, человек сдерживает рыдания, произвольно уменьшая диафрагму, и это делается привычным и неосознаваемым. Наряду с этим организм теряет обе функции: человек, что манипулирует собственными функциями так, не имеет возможности ни рыдать, ни вольно дышать. Не будучи талантливым выплакаться, он не освобождается от собственной печали, не имеет возможности покончить с ней; он кроме того не имеет возможности толком отыскать в памяти, какая утрата вызывает его скорбь. Потребуется зап-лакать и мешающее этому сжатие диафрагмы образуют противодействия и борьбы устойчивую линию действия, и это длящееся состояние войны изолировано от другой части личности.
Задача психотерапии, разумеется, пребывает в том, дабы вернуть демаркационную линию — осознавание частей как частей, в данном своеобразном сжатия — диафрагмы и случай плача. Плач — естественная потребность людской организма, пережившего утрату. Агрессия против плача, в этом случае — сжатие диафрагмы стало нужным лишь из-за установившегося слияния с «авторитетами», каковые говорят: «Громадные мальчики не плачут». Разрушение запрета требует, дабы конфлюэнтная (находящаяся в слиянии) энергия противоположных частей была снова поделена на агрессию и плач-против-плача. дабы конфликт был оживлен в настоящем, в более благоприятных событиях, и был разрешен. Разрешение должно включать несколько, а обе стороны конфликта. Скорбь будет разрешена выплакиванием ее раз и окончательно. Агрессия против плача, противоречащая естественному функционированию, будет направлена против антибиологических «авторитетов».
Нужна привычка оставлять внимание свободным для того, что ново и весьма интересно. Было бы тщетным поменять все привычки для демонстрации свойства изменяться. Вместе с тем многие отечественные привычки были развиты не вольно и поддерживаются не из-за собственной эффективности, но в слиянии с кем-то, кто научил нас этим привычкам, либо с моделями того либо иного рода, абстрактными концепциями долга, правильности либо полезности. Мы вычисляем само собой разумеющимся то, что они получены спонтанно, но попытка переменить их вызывает в нас такие сильные сопротивления, что это непременно есть свидетельством нездорового слияния.
ОПЫТ: как начать получать на пабликах Вконтакте, доход ВК
