Семиотики
Коды, считающиеся естественными
Зоосемиотика: системы коммуникации у животных составляют дин из аспектов этологии. Например, последние открытия в области коммуникации у пчел, похоже, ставят под сомнение все, что мы знали раньше о вошедшем в поговорку пчелином танце и его значениях. Зоосемиотическое исследование может внести вклад в выявление коммуникативных универсалий, но оно также может привести к пересмотру представлений об интеллекте у животных и к выявлению начальных этапов конвенционализации .
Сигналы обоняния: одного кода парфюмерных запахов (свежий, чувственный, мужской и т. д.) было бы достаточно, для того чтобы можно было говорить о возможностях коммуникации в этой области. некоторые указания на это дает поэтическая традиция (Бодлер). Если искусственные запахи обладают прежде всего коннотативным значением, о чем уже говорилось, то у естественных запахов имеется ярко сраженное денотативное значение. В таком случае их можно было бы каталогизировать как индексы (запах горелого), но в упоминавшихся работах Холла по проссемике говорится, что во многих культурах личные запахи наделяются социальным смыслом, а это выходит рамки индексной коммуникации.
‘Тактильная коммуникация: будучи основной при первом опыте внешнего мира, она, по мнению некоторых, предопределяет последующее понимание ребенком словесных сообщений. В эту рубрику включаются исследования состояния кожи под влиянием гигиенических процедур, духов, мазей; точно так же тактильный опыт влияет на бор одежды; по мере усугубления конвенциональности тактильной коммуникации устанавливаются табу, — а это уже сфера проссемических кодов, рассмотренных в Б.6.111. Поцелуй, объятие, пощечина в той мере, в которой они представляют ритуал, а не стимул, являются компонентами кодифицированных тактильных сообщений .
Вкусовые коды: кроме очевидных различий во вкусовых предпочтениях у разных культур при предельном разнообразии сочетаемости вкусовых качеств, существуют определенные конвенции, регулирую-щие состав блюд и организацию праздничных столов. То же самое можно сказать и о напитках. А затем открывается широкая сфера коннотаций и синестезий (острый вкус, а также метафорические переносы вкусовых определений на другие области, как например сладкая жизнь). Семантическим системам, сложившимся на основе вкусовых ощущений, посвящены работы Леви-Стросса Сырое и вареное и От меда к пеплу.
//. Паралингвистика
Паралингвистикой называется наука, изучающая суперсегментные свойства (тоны голоса) и факультативные варианты, дополняющие словесное общение и представляющие собой системы конвенций, которые, даже считаясь естественными, все же поддаются какой-то систематизации. Речь идет о явлениях, ставших объектами более точного изучения благодаря новым системам записи, которые позволяют анализировать изменения, мало заметные при непосредственном наблюдении. Обычно к паралингвистике причисляют и кинезику, которая понимается как изучение жесток и телодвижений, наделенных конвенциональной значимостью. В настоящее время, впрочем, есть тен-денция к постепенному разделению этих двух сфер.
Станкевич, посвящающий данной теме в Прил. уже упоминавшийся очерк Вопросы эмотивной речи , задается вопросом, не являются ли паралингвистические знаки такими же готовыми едини-цами, как знаки лингвистического кода, или же они представляют собой характеристики сообщения, иными словами, индивидуальные вариации, вводимые говорящим для того, чтобы как-то окрасить коммуникацию, организованную по правилам лингвистического кода.
Однако он допускает, что в распоряжении говорящего имеются некоторые приемы, с помощью которых можно окрасить сообщение, и в таком случае позволительно спросить, а не правы ли те, кто пытается эти приемы закодировать. От Бюлера, который первым заговорил об эмоциональных аспектах языка, не делая, однако, различий
между эмоциональными явлениями, определяемыми контекстом приемами передачи эмоций, предусмотренными кодом, до Карцевского, с его работами о междометиях как подсистеме с определенными лингвистическими характеристиками, и далее к исследованиям Мак-Коуна, Пайка, Хоккетта, Смита, Трагера, Холла, Себеока, Уэлса, Хайлеса, Маля, Шульце вплоть до упоминавшихся работ Фонаджи и материалов конкретных психологических, клинических и антропологических исследований. Как замечает Маль, когда некоторые начинют с намеком покашливать, уже можно говорить об институционализации паралингвистического поведения. Этот код может оказаться s менее важным, чем лингвистический (Прил. 133).
Согласившись с этой программой, можно наметить перечень возможных областей исследования. При этом не следует забывать о том, о некоторым ученым знание паралингвистических кодов кажется полезным не только для изучения чужеземных языков и обычаев, оно также помогает избежать неверных толкований при общении с чужой культурой, там где обращение к чисто денотативному языковому коду {водит к ошибкам и неправильному пониманию всех коннотативных уровней сообщения, часто влекущим тяжелые человеческие, логические и социальные последствия .
Медицинская семиотика: здесь следует выделить две рубрики:
С одной стороны, систему естественных индексов, указывающих врачу на симптомы (а поскольку в медицинских кругах определеные симптомы выражаются определенными индексами, то уже уровне врачебного общения складывается система конвенций); с другой стороны, систему лингвистических выражений при помощи которой пациенты, принадлежащие разным социальным группам или культурам, обычно объясняют какой-либо симптом, прибегая к словам или жестам .
Собственно паралингвистика: Трагер подразделяет все шумы, не обладающие собственно лингвистической структурой, на следующие группы:
А. Тип голоса: зависит от пола, возраста, здоровья, места говорящего и т. д. Изучаются различные тоны голоса, свойственные одному и тому же лицу в разных обстоятельствах. Оствальд (Прил., 235) упоминает исследования зависимости голосовых модуляций от обстоятельств (речь, не разжимая губ, разговор по телефону, в разное время суток в связи с изменением количества калия и натрия в крови). Такого рода исследования отсылают к биологическим основам коммуникации и являются частью медицинской семиотики. Фактически, для Трагера тип голоса не имеет отношения к паралингвистике.
В. Параязык, подразделяющийся на
а) вокальные качества, как-то: высота звуков, зависимость от способа и места образования, тяжесть или легкость дыхания, артикуляция, резонанс, темп и т. д.;
б) вокализации, подразделяющиеся на:
б. 1. факторы, определяющие характер звука (например, смех приглушенный или подавленный, плач, всхлипывание, рыдание, шепот, крик пронзительный или приглушенный, бормотание, стон, визг, икота, зевок, прерывистость голоса…);
6.2. факторы, определяющие качество звука (например, интенсивность и высота);
6.3. голосовые сегрегации: это звуковые комплексы, не столько модулирующие фонетические эмиссии, сколько сопровождающие их, как-то: назализация, придыхание, хрюканье, хм как комментарий и междометие, шумы, производимые языком и губами (попутно заметим, что все это было достаточно хорошо закодировано в той повышенно эмоциональной транскрипции, свойственной комиксам, в которой сегрегации трактуются как знаки).
Языки свиста и барабана: подозрение, что тоны конвенциальны, подтверждается, когда мы переходим к рассмотрению таких систем,
как сигнализация с помощью прерывистого или непрерывного свиста, йейт и барабанов, уже изучавшихся антропологами. Вестон Ла Барр Прил., 212) перечисляет целый ряд знаковых систем, таких как: язык виста и переговоры при помощи ксилофонов у бирманцев округа йн, выстукивание дроби по корням деревьев у народов квома, разговор с закрытым ртом в Чекъянге, альпийский йодль, свистовой код негров Ашанти, когда сообщается о местонахождении какого-то редмета, язык свиста жителей Канарских островов, которые модели he.n не паралингвистические тонемы, но самые настоящие фонемы разговорного испанского языка, барабанный язык Западной Африки, Ьторый воспроизводит тонемические черты разговорного языка двух основных тонах барабана и при этом способен передавать строго конвенциональные сообщения (а народность эве из Того переводит в конвенции даже целые фразы по типу систем транскрипции наших телеграфных кодов), и наконец, четырехтоновые сигналы рога, передающие не мелодичный эквивалент суперсегментных кодов, самые настоящие абстрактные дифференцированные единицы.
III. Кинезика и проссемика
Сказанное о паралингвистике актуально и для кинезики: о чем идет речь — об индивидуальных приемах индивидуальной окраски сообщения или о приемах, предусмотренных кодом? Специалисты в этой власти, уже в значительной мере ставшей наукой, наряду с наукой системах письма говорят о самых настоящих кодах .
Как говорит Бердвистелл, когда люди издают звуки и слушают, двигаются и смотрят, трогают и осязают, распространяют и воспринимают запахи и т. д., все это в самых разнообразных сочетаниях 1аствует в формировании коммуникативной системы, и логично предположить, что все эти явления сами могут быть структурированы сходным образом. Если взять в качестве примера фильмы с мэром Лавардиа, в которых он говорит по-итальянски, на идиш и американском английском, то можно увидеть, как последовательно меняется его манера двигаться, так что даже при выключенном звуке можно понять, на каком языке он говорит.
Предположение о том, что кинезика есть не что иное, как форма параязыка, противоречит другому предположению, по правде говоря довольно романтическому, о том, что язык жестов предшествует артикулированному языку. Но настоящая причина дифференциации заключается в том, что, похоже, кинезика обрела свой собственный предмет и инструментарий. Ныне Бердвистелл разработал довольно строгую систему записи значений телодвижений, составив номенклатуру смыслоразличителей и жестовых синтагм, о которых мы упоми-нали, когда говорили о кинематографическом коде (См. Прил. 159).
Что касается того, что изучает кинезика, то воспроизведем частично перечень Ла Барра (Прил. 190-220): немой язык жестов монахов-затворников, язык глухонемых, язык индийских купцов, персов, цыган, воров, продавцов табака; ритуальные движения рук буддистских и индуистских священников, способы общения патанских рыбаков; восточная и средиземноморская кинезика, в которой большую роль играет неаполитанская жестикуляция; стилизованные жесты в живописи майа, использованные при расшифровки их письменности; равным образом, изучение греческой жестикуляции по вазовой росписи может пролить свет на изучаемый период (как изучение жестикуляции по фризам Парфенона — на кинезические обычаи Великой Греции и Аттики). В том же ряду кинезика изучает ритуализованную театральную жестикуляцию классических восточных театров, пантомимы и танца .
Сюда же отнесем характер походки, меняющийся от культуры к культуре и соответственно коннотирующий разный этос; отличительные черты положения стоя (в этом случае код более строг, но и более изменчив), различные положения при команде Смирно! и при почти литургическом ритуале парадного шага.
Элементы параязыка, различные манеры смеяться, улыбаться, плакать — это тоже элементы кинезики, и изучение их культурной вариативности (распространяющейся как на сами жесты, так и на их значения) может рассеять философский туман, окутавший проблему комического. Более того, исследования культур с высокоразвитой кинезикой (мы уже упоминали работы Мосса о техниках тела) описывают положения при дефекации, мочеиспускании и коитусе, включая положение больших пальцев ног при оргазме, обусловленное не только физиологией, но и культурными причинами, о чем свидетельствуют различные примеры античной эротической скульптуры).
К этому следует добавить исследования движений головой (всеми признана относительность жестов да и нет в разных культурах), тестов, выражающих благодарность, поцелуя (исторически общих для греко-римской, германской и семитской культур, но, по-видимому, чуждых кельтской культуре, в любом случае, в разных восточных культурах эти жесты несут разную смысловую нагрузку). Такие кинеические семы, как показывание языка, имеют противоположные деноции в Южном Китае и в Италии; жесты, выражающие пренебрежете, которыми столь богата итальянская кинезика, кодифицированы той же мере,[что и жесты, выражающие указания (один и тот же жест Латинской Америке означает иди сюда, а в Северной- уходи.) Песты вежливости относятся к наиболее кодифицированным, тогда наук подвергшиеся конвенционализации рефлекторные движение не только меняются со временем, что, например, кинезика немого кино делается малопонятной, а то и смешной, даже для западного зрителя. жёсты, сопровождающие разговор, уточняющие или заменяющие целые фразы, объединяются с масштабными ораторскими жестами. Еть работы, описывающие различия жестикуляции при разговоре Итальянца с американским евреем; равным образом, проводятся исследования конвенционального значения символических жестов, жесты предложения, дарения), а также жестикуляции в различных видах спорта (бросок в бейсболе, гребля на каноэ), вплоть до манеры стрельбы из лука, которая вкупе с ритуальными жестами чайной церемонии составляет один из устоев эстетики дзен. И наконец, разные значения шума и свиста (аплодисменты, выражение пренебрежения и т.п.), а также различные способы есть и пить.
В каждом из этих случаев, как и во всем, что касается параязыка, Конечном счете, можно заметить, что даже если жесты и тоны голоса t имели бы сложившегося формализуемого значения, они в любом случае понимались бы как условные сигналы, ориентирующие адресата на тот или иной коннотативный код, дешифрующий словесное общение, и стало быть, их роль указателей кода семиологически очень важна.
Отдельную главу следовало бы посвятить проссемике, но на этом уже останавливались, когда говорили об архитектурных кодах.
Что касается этикета, то некоторые авторы (Бердвистелл, Прил. 230) полагают, что он не может исчерпываться кинезикой, поскольку здесь участвуют другие вербальные или визуальные элементы.
IV. Музыкальные коды
Обычно музыка оказывается в поле зрения тогда, когда речь заходит о том, можно ли кодифицировать тонемы. Оствальд (прил. 176) напоминает, что современная нотная запись рождается из древних записей жестов и пневматической записи, которая регистрировала одновременно кинезические и паралингвистические явления. Во всяком случае в области музыки можно говорить о:
Формализованных семиотиках: это различные шкалы и музыкальные грамматики, классические лады и системы атракции . Сюда входит изучение музыкальной синтагматики, гармонии, контрапункта и т. д. В настоящее время к этому можно добавить новые системы нотной записи, используемые в современной музыке, отчасти идиолектальные, отчасти схожие с иконическими знаками, базирующиеся, впрочем, на культурных конвенциях.
Системах, основанных на звукоподражании, от систем словесного языка до репертуаров ономатопей, характерных для комиксов.
Коннотативных системах: в пифагорейской традиции каждый лад коннотировался с каким-либо этосом (при этом имелась в виду стимуляция какого-то определенного поведения), что отмечает и Ла Барр (прил. 208). Соответствующие коннотации прослеживаются и в таких музыкальных традициях, как, например, классические китайская и индийская. С тем, что крупные музыкальные синтагмы наделены определенными коннотациями, можно согласиться и применительно к современной музыке, даже при том что не стоит считать, что каждая музыкальная фраза обладает какой-то своей семантикой. Тем не менее трудно отрицать, что у некоторых музыкальных жанров есть свои устойчивые коннотации, достаточно вспомнить пасторальную музыку, военную музыку и т. д., кроме того, некоторые произведения так прочно связались с конкретными идеологиями, что их коннотации неоспоримы (Марсельеза, Интернационал).
Денотативных системах: например, военные музыкальные сигналы, связь которых с той или иной командой (смирно, вольно, подъем флага, прием пищи, отбой, подъем, атака) настолько однозначна, что не уловившие их смысла подвергаются наказаниям. Эти же самые сигналы наделяются и коннотативными значениями япа мужество, Родина, война, доблесть и т. п. Ла Барр приводит пример — переговоры при помощи пятитональой флейты, которой пользуются индейцы Южной Америки.
Стилистических коннотациях: музыка, опознаваемая как музыка /III века, несет соответствующие коннотации, рок коннотирует современность, коннотации двухтактного ритма отличаются от коннотаций ритма на три четверти в зависимости от контекста и обстоятельств. Равным образом могут изучаться различные манеры в разные века и в разных культурах.
Формализованные языки
Точкой отсчета здесь служат математические структуры , лежащие в основе различных искусственных языков, используемых в химии логике, вплоть до семиотик в греймасовском смысле, формализующих содержание различных естественных наук. Под эту рубрику подпадают все искусственные языки, например, язык межкосмического общения Линкос , азбуки типа Морзе или Булевого кода для ЭВМ. Сюда же отнесем упомянутый в Д. 1.1.3. вопрос о метасемиологии .
VI. Письменные языки, неизвестные азбуки, секретные коды
Письменные языки изучаются отдельно от устной речи, их скорее можно объединить с неизвестными азбуками и секретными сообщениями с криптокодом. Сюда входит также изучение коннотаций бук-венных обозначений, рукописных или печатных, как показал Маршалл МакЛюэн, и самые общие вопросы письма .
VIL Естественные языки
Это область собственно лингвистики и этнолингвистики, и здесь на этом нет смысла останавливаться. Скорее есть смысл показать конкретизацию семиологических исследований на примере изучения лексикодов и подкодов: от языковых клише до всей системы риторических приемов, о которой говорилось в предыдущих главах этой книги, и далее вплоть до более частных лингвистических конвенций;
от специализированных лексикодов (политических, технических, юридических — весь исключительно важный раздел массовых коммуникаций) до исследования групповых лексикодов, таких как выкрики бродячих торговцев, тайные языки и жаргоны, разговорный язык . И наконец, сюда же относится использование риторического арсенала языка повседневности для построения сообщений с несколькими семантическими уровнями, как это имеет место в угадайках, загадках или кроссвордах .
Визуальные коммуникации
Этой обширной сфере мы посвятили два раздела нашей книги. Jecb достаточно припомнить то, что было сказано ранее, и упомя-ть о проводящихся в настоящее время исследованиях в других обстях:
Сигналетика с высокой степенью конвснционализации. морские ражки, знаки дорожного движения, воинские знаки различия, разного рода универсальные азбуки, базирующиеся на общепризнанных Узуальных символах. Хроматические системы:: это и поэтические попытки соотнести зличные цвета с какими-то точными значениями, и семантические стемы, связанные с цветом, характерные для первобытных обществ, цветовые коннотаций в западных обществах (черный — траур, белый — траур, белый — свадьба, красный — революции, черный -благородство).
Одежда: исследования Бартом моды, распространяющиеся только словесные обозначения, не исчерпывают тему одежды как средства коммуникации, достигшей пика формализации в семиотике военной формы и облачений церковнослужителей. Визуально-вербальные системы, здесь поле деятельности безгранично. Оно охватывает кино и телевидение, коды денотативной комникации (кино и ТВ составляют главы в исследовании крупных повествовательных синтагм), комиксы, рекламу, бумажные деньги, ребусы, семиотики игральных и гадальных карт и вообще всех игр шашки, шахматы, домино и т. д.); кроме того, имеются научные работы, посвященные географическим и топографических картам и тимальным способам картографической денотации, а также исследования диаграмм и архитектурных проектов, хореографических нотации и астрологической символики.
Прочие системы: в эту группу мы включим уже упоминавшиеся 1ми исследования, как-то: иконических, иконологических, стилистческих кодов; архитектуры и дизайна, и т, д.
IX. Семантика
Как уже говорилось, все перечисленные выше системы располагают семантическим уровнем, но трудно не заметить, что большое количество исследований посвящены семантике как таковой, в связи с чем они выделяются в отдельную рубрику.
Когда речь заходит о семантике, мы сталкиваемся с такой научной сферой, существование которой то отрицается, то к ней сводят все семиологические штудии. Имеются в виду исследования, объединен-ные под общим названием семантических, всегда актуальные для истории философии как предмет неизменных споров и теоретизирования и в последние два века приведшие к тому, что Де Мауро назвал боязнью значения .
От Карнапа до Квина, от Витгенштейна до английской аналитической школы, от Кроче до Калоджеро или Пальяро, философское размышление над значением всегда искало собственные пути: это и представление о значении как непрерывном творении субъектов речи и как об узусе, установившемся в определенном сообществе, проблемы его экстенсивности и интенсивности и т. п., — все это делает важным вопрос о том, насколько семиология со своими собственными методами может способствовать продвижению в этой области. С другой стороны, оставаясь в рамках собственно лингвистики, мы имеем ельмслевскую, строго аксиоматическую семантику, дистрибутивный анализ, новые теории семантических полей, взятые на вооружение структурализмом с целью разработки компонентного анализа, анализа сем и семантических факторов . Структурная семантика, разрабатывая понятие семы , стремится выделить единицы значения, организуя их в систему оппозиций, которая и стала бы их основанием. Поэтому она занимается не только общими лексическими значениями, но и терминами родства, цветовыми кодами, религиозными системами, классическими таксономиями, системами ценностей. Она пытается описать системы значений в творчестве какого-либо художника или даже выявить круг понятий — моральных, биологических, воспитательных, — лежащих в основе разных религиозных систем, например, уже упоминавшийся анализ понятий Корана с помощью перфокарт
Умберто Эко.
