В базу всякого воспитания будет в первую очередь то, что закинуто в отечественных школах: религиозное познание судьбы, и не столько в форме преподавания, сколько в форме руководящего начала всей воспитательной деятельности. Религиозное познание судьбы, которое, по моему разумению, может и будет базой судьбы людей отечественного времени, выраженное самый коротко, будет такое: суть нашей жизни состоит в исполнении воли того нескончаемого начала, которого мы сознаем себя частью; воля же эта – в соединении всего живого и в первую очередь людей: в братстве их, в служении друг другу. С другого конца это же религиозное познание судьбы выразится так: дело судьбе имеется единение со всем живым – в первую очередь братство людей, служение друг другу. И это так вследствие того что мы живы лишь в той мере, в которой сознаем себя частью всего нескончаемого, закон же нескончаемого имеется это единение. По крайней мере жизненное проявление религиозного понимания – единение всего, достигаемое любовью, имеется в первую очередь братство людей: оно – практический, фундаментальный закон судьбы, и оно-то и должно быть поставлено в базу воспитания, и потому прекрасно и должно быть развиваемо в детях все то, что ведет к единению, и подавляемо все, что ведет к обратному.
Дети находятся неизменно – и тем более, чем моложе – в том состоянии, которое доктора именуют первой степенью внушения. И обучаются и воспитываются дети лишь именно поэтому их состоянию. (Эта их свойство ко внушению отдает их в полную власть старших, и потому нельзя быть достаточно внимательным к тому, что и как мы внушаем им.) Так что обучаются и воспитываются люди неизменно лишь через внушение, совершающееся двояко: сознательно и бессознательно. Все, чему мы обучаем детей – от басен и молитв до музыки и танцев, – все это сознательное внушение; все то, чему независимо от отечественного жажды подражают дети – в особенности в нашей жизни, в отечественных поступках, – имеется бессознательное внушение. Сознательное внушение – это обучение, образование; бессознательное – это пример, воспитание в тесном смысле, либо, как я назову, это просвещение. На первое в отечественном обществе направлены все усилия; второе же нечайно, потому, что наша жизнь плоха, находится в пренебрежении. Люди, воспитатели, либо, самое обычное, скрывают собственную жизнь и по большому счету жизнь взрослых от детей, ставя их в необыкновенные условия (корпуса, университеты, пансионы и т. п.), либо переводят то, что должно происходить бессознательно, в области сознательного: предписывают нравственные жизненные правила, при которых нужно прибавлять: fais ce que je dis, mais ne fais pas ce que je fais (делай то, что я говорю, но не делай того, что я делаю).
От этого происходит то, что в отечественном обществе так несоответственно на большом растоянии ушло образование и без того не только отстало, но совсем отсутствует подлинное воспитание, либо просвещение. В случае если где оно и имеется, то лишь в бедных рабочих семьях. А в это же время из двух сторон действия на детей, бессознательного и сознательного, без всякого сравнения серьёзнее и для отдельных личностей, и для общества людей – первое, т. е. бессознательное нравственное просвещение.
Живет какая-нибудь семья банкира, землевладельца, государственного служащего, живописца, писателя богатой судьбой – живет, не пьянствует, не распутничает, не бранясь, не обижая людей, и желает дать нравственное воспитание детям; но это так же нереально, как нереально выучить детей новому языку, не говоря на этом языке и не показывая им книг, написанных на этом языке. Дети будут слушать правила о нравственности, об уважении к людям, но бессознательно будут не только подражать, но и усвоят себе, в большинстве случаев, то, что одни люди призваны чистить платье и сапоги, носить нечистоты и воду, готовить кушанье, а другие – пачкать платье, горницы, имеется кушанья и т. п. В случае если лишь без шуток осознавать религиозную базу судьбы – братство людей, то нельзя не видеть, что люди, живущие на деньги, отобранные от вторых, и заставляющие этих вторых за эти деньги помогать себе, живут распутной судьбой, и никакие проповеди их не избавят их детей от бессознательного распутного внушения, которое либо останется в них на всегда, извращая все их суждения о явлениях судьбы, либо с великими трудом и усилиями будет, по окончании многих ошибок и страданий, уничтожено ими.
Итак, воспитание, бессознательное внушение, имеется самое серьёзное. Для того же, дабы оно было хорошее, нравственное, необходимо, страшно сообщить, дабы вся жизнь воспитателя была хорошая. Что назвать хорошею судьбой? – спросят. Степеней хорошества вечно большое количество, но одна имеется неспециализированная и основная черта хорошей судьбе: это рвение к совершенствованию в любви. Вот это самое, в случае если имеется в воспитателях и в случае если этим заразятся дети, то воспитание будет не плохое.
Чтобы воспитание детей было удачно, нужно, дабы воспитывающие люди постоянно воспитывали себя, помогали бы друг другу все более и более осуществлять то, к чему стремятся. Средств же для этого, не считая главного – внутреннего, работы каждого человека над собственной душой, – возможно довольно много. Нужно искать их, обдумывать, прилагать, обсуждать…
Все это намеки на одну сторону дела – воспитание. Сейчас об образовании. Об образовании я думаю вот что: наука, учение имеется не что иное, как передача того, что думали самые умные люди. Умные же люди думали неизменно в трех различных направлениях мысли – думали: 1) философски, религиозно о значении собственной жизни – философия и религия, 2) умело, делая выводы из известным образом обставленных наблюдений, – естественные науки: механика, физика, химия, физиология, и 3) думали математически, делая выводы из положений собственной мысли: математика и математические науки. Все эти три рода наук – настоящие науки. Запрещено подделаться под знание их, и не может быть полузнания: знаешь либо не знаешь. Все эти три рода наук космополитичны, все они не только не разъединяют, но соединяют людей. Все они дешёвы всем людям и удовлетворяют требованию братства людей. Науки же юридические и намерено исторические сущность не науки либо науки вредные и должны быть исключены. Но, помимо этого, что существуют три отрасли наук, существуют и три метода передачи этих знаний. (Прошу вас, не думайте, что я подгоняю к трем; мне хотелось, дабы было четыре либо десять, но вышло по три.)
Первый метод передачи – самый простой – слова. Но слова на различных языках, и потому есть еще наука – языки, снова соответствующая требованию братства людей (возможно, необходимо и преподавание эсперанто, если бы было ученики и время хотели бы). Второй метод – это пластическое мастерство, рисование либо лепка, – наука о том, как для глаза передать то, что знаешь, второму. И третий метод – музыка, пение, – наука, как передать собственный настроение, чувство.
Не считая этих шести отраслей преподавания должна быть введена еще седьмая: преподавание мастерства и снова соответствующее требованию братства, т. е. такое, которое всем необходимо: слесарное, столярное, плотничное, швейное… Так что преподавание распадается на семь предметов.
Какую часть времени употребить на каждое, не считая необходимого труда для собственного обслуживания, примет решение склонность каждого ученика.
Мне представляется так: учители для себя распределяют часы, но ученики вольны приходить либо нет. Как ни необычно это думается нам, так некрасиво поставившим образование, полная свобода обучения, т. е. дабы ученик, ученица сами бы приходили обучаться, в то время, когда желают, – имеется нужное условие всякого плодотворного обучения, так же как нужное условие питания имеется то, дабы питающемуся хотелось имеется. Отличие лишь в том, что в материальных делах вред отступления от свободы на данный момент же проявляется, на данный момент же будет рвота либо нарушение желудка, в духовных же вредные последствия проявятся не так не так долго осталось ждать, возможно через года. Лишь при полной свободе возможно вести лучших учеников до тех пределов, до которых они смогут дойти, а не задерживать их для не сильный, а они, лучшие ученики, – самые необходимые. Лишь при свободе возможно избежать простого явления: вызывания отвращения к предметам, каковые, если бы преподавать в свое время и вольно, были бы любимы; лишь при свободе вероятно определить, к какой профессии какой ученик имеет склонность, лишь свобода не нарушает воспитательного влияния. В противном случае я буду сказать ученику, что не нужно в жизни насилия, а над ним буду выполнять самое тяжелое – умственное принуждение.
Знаю я, что это тяжело, но что же делать, в то время, когда осознаешь, что всякое отступление от свободы губительно для самого дела образования. Да и не так тяжело, в то время, когда твердо решишься не делать глупого.
WoT Blitz — Боремся с комплексом упоранства. Выживание в первую очередь. — World of Tanks Blitz (WoTB)
