Закономерным образом юридическая наука в собственном познании права пытается отразить в научном сознании значительные характеристики правовых процессов и явлений. Одной из таких серьёзных черт есть адекватность приобретаемых в ходе интеллектуально-волевой деятельности настоящих качеств и свойств исследуемых объектов. Это и именуется истинностью, что напрямую связано с точностью отечественных представлений о праве и его разнообразных проявлениях. Иначе говоря истина – это верное отражение в отечественном сознании представлений о правовых явлениях и праве, каковые выражаются через совокупность научных категорий.
Наиболее значимым критерием истинности знаний выступает юридическая практика либо сама правовая действительность. Как раз конечные результаты правовой деятельности отражают правильность, т. е. истинность юридических знаний, каковые применяли в ходе правовой практики.
Неприятность истинности юридических знаний вовсе не случайна. В практической правовой деятельности вопрос об истине в праве ставился в течении всей истории существования права как метода доказывания тех либо иных случаев и жизненных обстоятельств. Речь заходит о той стороне правовой деятельности, которая касается процедурных вопросов правовой деятельности. В частности, к примеру, в уголовном праве на протяжении определения вопроса о виновности либо невиновности лица появляется неприятность так именуемого «факта». К примеру, участниками процесса (судьей, юристом, прокурором и т. д.) определяется наличие правонарушения, его истинности и объективности, вторых вопросов уголовного процесса, таких как: совершил ли правонарушение как раз тот, кто находится на скамье подсудимых, существует ли причинно-следственная связь между последствиями и действиями подсудимого, повлекшими причинение вреда пострадавшему и т. п.
Кроме этого вопрос об истине в праве ставится в контексте «правильности» нормы права, т. е. ее адекватности, объективности и целесообразности в ходе правотворчества и правореализации, функционирования правовой совокупности. К примеру, в юридической литературе имеется в полной мере разумное предложение вычислять, что информационному качеству права должна быть свойственна истинность. Как отмечает кое-какие правоведы (В. М. Баранов), истинность нормы права высказывает контролируемую практикой «меру пригодности ее формы и содержания в виде познавательно-оценочного образа соответственно отражать тип, вид, уровень или элемент развития прогрессивной людской деятельности». Но более правильная позиция по этому вопросу высказана В. М. Сырых, что уверен в том, что от нормативных регуляторов требуется, дабы они были верными, максимально полно соответствовали наличным, существующим теоретическим положениям науки.
Но нужно не забывать, что правильность основывается на истинности, но не тождественна ей. В собственной деятельности человек осуществляет переход от истинности к правильности, равнозначный переходу мысли на ее базе к действию. В правильности мы как бы переходим в иную сферу, связанную с теоретической деятельностью и истинностью, но одновременно и выходим за ее пределы – обращение уже идет о поведении человека, об оценке его поступков, действий с позиций теоретической (соответствие с положениями, носящими объективно-подлинный темперамент) и в соответствии с практическими потребностями
(В. П. Копнин).
Одновременно с этим критерий истины возможно использовать для оценки социальных и юридических целей, каковые правовая наука в лице тех либо иных субъектов (к примеру, правотворческого либо правоохранительного органа) пробует достигнуть посредством конкретных норм права и каковые надлежит достаточно определить, перед тем как разбирать результаты действия исследуемых норм права. К примеру, подлинными надлежит быть тем юридическим ответам, каковые принимаются в соответствии с объективной действительностью субъектами разных видов юридической деятельности – правотворческой, контрольно-надзорной, правоприменительной, интерпретационной и т. д. В частности, тот же
В. М. Сырых пишет об истинности выводов суда по уголовному делу, которая обеспечивается полными и всесторонними знаниями событий ранее совершенного правонарушения. Это же требование возможно отнести и ко всей совокупности права (совокупности законодательства), которая отражает всю совокупность публичных правоотношений (правовую совокупность) на объективности и предмет соответствия ее действительности, т. е. пригодности и истинности существования.
Нужно подчернуть, что вопрос об истинности рассматривается в свете оценки поступающей информации при функционировании всей правовой совокупности как целостного живого организма. Обращение, по сути, идет о том либо другом типе правопонимания (правовое мировоззрение), что задает вектор развития правовой совокупности. направляться учитывать положения об объекте, предмете (закономерностях), и о результате функционирования правовой совокупности, каковые вносят значительный вклад в развитие правовой совокупности. Само состояние обычного функционирования правовой совокупности отражается в ее способности к управлению, адекватной реакции и адаптации на изменяющиеся условия среды. Эти управление, реакция и анализ правовой совокупности обусловлены качеством (истинностью) информации, поступающей к ней.
Информация есть чуть ли не главным причиной развития и общества и жизнеобеспечения человека. Она участвует в формировании не только подсознания и сознания, духовных свойств отдельной личности, но и общества, страны и их правовых совокупностей. ее качество и Информация в правовой сфере определяют темперамент прав и обязанностей субъектов, их взаимодействие и правосубъектность, а правовая идеология и правовые принципы в этом замысле выступают как «наполнения» и (закономерности) магистральные начала обеспечения конкретным социальным содержанием активности субъектов.
Как справедливо отмечают правоведы, пренебрежение правовой информацией, неправильное познание данной информации либо ее умышленное искажение (применение в преступных целях), т. е. неадекватность правосознания (неистинность), ведет к наполнению нормативно-правового материала неточностями, будущими опасностями, содействующими формированию правового нигилизма (теоретического и практического), избыточному судебному усмотрению, злоупотреблению правом, правонарушениями против правосудия, ослаблению единства русском законности и к иным негативным юридическим и связанным с ними социальным последствиям. В конечном итоге, все это приводит к особенного рода опасностям — квазиправовой действительности: лжепредпринимательству, лжеприватизации, лжебанкротству, обманам участников, рейдерским захватам чужой собственности, заказным и платным административным, арбитражным, гражданским, уголовным процессам, вступившим в силу необоснованным судебным ответам, т. е. подрывает правовую устойчивость главных процессов.
Так, истинность юридических знаний обусловлена концептуальными методологическими посылками понимания правовой судьбе и проверкой взятых выводов практическими действиями субъектов правотворчества и правореализации. В этом замысле существует единственно верный путь проверки правовых положений на предмет их истинности и правильности, что представлен в способе правового опыта. Как раз юридический опыт, как способ научной проверки истинности предполагаемых выводов разрешает прогнозировать правовую действительность и избежать последовательности последующих неточностей в юридической практике.
Так, способ социально-правового опыта содержится в создании предполагаемого «модельного» примера (к примеру, нормы, акта либо ситуации) с применением правовых и национальных инструментов, что помещается в настоящие условия собственного должного существования. В частности, к примеру, внедрение университета суда присяжных и правовых актов, которые связаны с его функционированием на предмет проверки его действия в конкретных социальных условиях, разрешил удачно избежать множества неточностей и возродить данный наиболее значимый демократический университет правосудия в русском обществе. Экспериментально данный университет внедрялся последовательно, поэтапно, сперва в девяти субъектах РФ, а позже и в остальных.
Наровне с способом юридического либо правового опыта существует способ правового моделирования. Способ правового моделирования – это мысленное воспроизводство моделей национально-правовых явлений и манипуляция ими в предполагаемых условиях. Данный способ направлен на поиски хороших вариантов ответа конкретных неприятностей в ходе правоприменения и правотворчества, что разрешает внедрять правовые новеллы рекомендуемого и необязательного характера (к примеру, модельный кодекс). Имеется и другие методы правового моделирования.
Под юридической практикой направляться осознавать не каждые действия, ведущие в конечном итоге к определенному социальному итогу, результату, а только такие, каковые создают юридически значимые последствия, т. е. по большей части создающие поступки и правовые акты. Юридическая практика – это целенаправленная предметная активность субъекта права по воссозданию и созданию правовой совокупности как совокупности всех явлений и правовых процессов. Значительно чаще для преобразования правовой действительности общество либо человек применяет правовые средства. Серьёзное отличие правовой практики от другой социальной практики содержится в том, что человек формирует сложные правовые инструменты (акты, поступки, проступки и т. д.) преобразования правовой деятельности, каковые воспроизводятся и передаются от поколения к поколению как особенная правовая действительность.
Юриспруденция в римской Империи периода принципата Дмитрий Полдников
