Б. В. Веймарн, Т. П. Каптерева, А. Г. Подольский.
Мастерство Аравии, Сирии, Палестины и Ирака 7 —13 столетий занимает ответственное место в истории художественной культуры Ближнего Востока. Создание Арабского халифата двояко влияло на культуру народов, вошедших в его состав. С одной стороны, введение ислама и связанных с ним юридических и бытовых норм во многих случаях сопровождалось разрушением ветхих домусульманских традиций и некоторым ограничением видов и форм, в которых имело возможность дальше развиваться мастерство. Иначе, объединение в одном, не смотря на то, что и слабо централизованном стране широких областей и многих народов с развитой культурой создало возможности интенсивного экономического, культурного и художественного обмена между ними.
С первых лет происхождения халифата громадной размах взяло гражданское и культовое строительство. Возводились укрепленные пограничные лагери — рабаты. скоро разраставшиеся в поселения; в захваченных ветхих городах устраивали обособленные кварталы, где размещались арабские гарнизоны и селились чиновники; был основан последовательность новых городов — Басра и Куфа в Месопотамии, Фустат в Египте и многие другие. В каждом кроме того малом населенном пункте строили мечеть.
В Аравии самым большим монументом культовой архитектуры есть громадная мечеть в Мекке. Для мусульман-суннитов она служила неизменно местом паломничества и главной святыней — хаджжа. В центре огромного двора, обнесенного галле-реями, возвышается кубической формы постройка — Кааба, в которой хранится священный «Тёмный камень». Современный вид мечети—итог многократных перестроек, наибольшие из которых относятся к 15 и 17 столетиям. Но письменные источники содержат полезные сведения о начальном виде Каабы, которая была храмом Мекки еще до появления ислама.
Арабский историк ал-Азраки информирует, что при перестройке Каабы в 608 г. в строения были выполнены картины, изображавшие библейских пророков, ангелов и деревья. Стенки строения были сложены из чередующихся дерева и рядов камня. Данный прием, согласно мнению ученых, имеет своим истоком зодчество старой Эфиопии, причем быть может, что архитектор, создававший строительные работы, был эфиоп(Новейшие изучения говорят о тесных культурных связях древних стран южной Аравии с Эфиопией.).
В мусульманское время Кааба была в первый раз перестроена по окончании пожара в 684 г. Строение возвели полностью из камня и украсили мозаикой. Это первенствовал случай применения мозаики в исламских культовых постройках. При Омейядах ключевую роль в развитии искусства и культуры начала играть Сирия. Еще в 4—7 вв., в то время, когда Сирия входила в состав Византии (см. том II, кн. 1), тут шло оживленное строительство светских и культовых строений: христианских церквей, широких монастырей, странноприимных домов. Архитектура, мозаика, различные отрасли и миниатюра прикладного мастерства уже во время раннего средневековья достигли в Сирии большого художественного уровня.
В 7—8 вв. мастера, решая новые архитектурные задачи, еще конкретно исходили из строительных и художественных ‘ приемов предшествующего периода. Это возможно наглядно проследить на примере выдающегося монумента ранней мусульманской культовой архитектуры в Сирии — мечети Омейядов в Дамаске, сооруженной по приказу халифа Валида I в 705—715 гг. методом перестройки громадной христианской церкви Иоанна Крестителя, в свое время воздвигнутой на месте древнего храма.
Мечеть Омейядов в Дамаске. Замысел. Реконструкция.
При постройке громадной дамасской мечети были использованы архитектурные подробности (в частности, коринфские капители колонн) от строений ранневизантий-ского, а, быть может, кроме того римского времени. Но в мечети Валида внутреннее пространство и план византийской базилики взяли совсем новую трактовку. Михраб, устроенный в южной продольной стенке, и ведущий к нему снова сооруженный широкий и большой трансепт, разрезавший все нефы посередине, совсем поменяли ориентировку строения. Продольные колоннады, превратившиеся в колоннады молитвенного зала, были расположенными поперек перемещения к михрабу. Нефы базилики методом перестановки колонн уравнялись по ширине, а северную продольную стенке прорезала широкая открытая аркада, в следствии чего пространство двора (до последующих перестроек) как бы вольно перетекало в пространство молитвенного зала. Базилика перевоплотилась в колонную мечеть, тип которой к тому времени практически уже стал каноном мусульманских строений, предназначенных для молитвы.
Особенность архитектуры дамасской мечети содержится в том, что громадный (длиной около 140 м ) зал сохранил пространственную цельность (илл. 3), Благодаря большому (около пяти метров) расстоянию между колоннами пространство зала только легко расчленено и вольно просматривается во всех направлениях. Вместе с тем двухъярусные аркады подчеркивают громадную высоту зала, покрытого кровлей на древесных стропилах и куполом. Необычны кроме этого двухъярусные аркады, окружающие двор. Первоначально в нижнем ярусе аркады в качестве опор ритмично чередовались массивные прямоугольные столбы и легкие круглые колонны. Над широкими арками нижней части расположен второй ярус двойных, поделённых колонками арочек. Данный мотив напоминает подробности более ранних по времени христианских базилик Сирии.
Интерьер мечети имел богатое убранство: стенки были покрыты инкрустацией из мрамора, полы застланы дорогими коврами. Но самым драгоценным украшением мечети были мозаики, частично сохранившиеся и по сей день на стенах и сводах (илл. 5 а). Они изображают группы деревьев и пейзажи с разнообразными архитектурными постройками. Мозаики созданы сирийскими мастерами, опиравшимися в собственном мастерстве на ветхие местные традиции. Особенно увлекательны мозаики входного портика мечети. На золотом фоне в зеленых и коричневых тонах изображены среди громадных деревьев причудливые строения с полукруглыми и двухэтажными колоннадами, с башнями и коническими легко изогнутыми куполами. Кое-какие мотивы имеют прямую сообщение с эллинистическими прототипами и помпеянскими фресками. Обращает внимание отсутствие в дамасских мозаиках изображений человека, в чем возможно видеть действие иконоборческих тенденций ислама. По своим дорогому убранству и архитектурным масштабам мечеть Валида явилась необычным монументом торжества ислама и должна была затмить блеск пребывающей на ее месте христианской церкви. Второй пример перестройки громадной христианской базилики в мусульманское культовое строение воображает мечеть ал-Акса в Иерусалиме.
От 7 столетия до пас дошел и превосходный пример центральнокупольной композиции — известная мечеть Гора, либо, как ее довольно часто именуют, Куббат ас-Сахра (купол Гора) (илл. 2), выстроенная в Иерусалиме в 687—691 гг. Воздвигнутое на горе Мория, в том месте, где, по преданию, был первый храм Соломона, которому отведено столь большое место в религиозных преданиях иудеев, мусульман и христиан, строение мечети увенчало священную гора. С этим связаны особенности ее планировки: два концентрических восьмигранника опоясывают центральный круг с расположенной в его середине священной гором .
Мечеть Гора в Иерусалиме. Аксонометрия.
Мечеть стоит в центре широкой, вымощенной каменными плитами, высоко поднятой террасы в середине площади Харам аш-Шариф. С различных сторон к мечети ведет пара широких отлогих лестниц. Строение мечети Гора пережило реставрации и многочисленные ремонты. Изменились облицовка стен снаружи и отдельные подробности, но замысел, конструкция и главные архитектурные формы сохранились от 7 в. В ансамбле площади мечеть Гора выделяется собственными размерами, ясностью, спокойствием и величием архитектурных пропорций. Большой, плавный по силуэту, легко ребристый полусферический купол (диаметром около двадцати метров) четко выделяется на безоблачном бирюзово-голубом небе. Купол отделен барабаном от широкого (50 м в диаметре), пара приземистого восьмигранного массива строения. Во внешнем виде мечети царит гармония и строгая симметрия несложных архитектурных форм. Богаче и динамичнее решен интерьер. Мечеть в поделена двумя последовательностями арок. Внутреннее кольцо полуциркульных арок, перекинутых между поддерживающими купол и барабан устоями и колоннами, окружает священную гора и выделяет центральную часть мечети с ее широким устремленным вверх подку-польным пространством. колоны и Второй ряд арок, повторяя в плане восьмигранник наружных стен, дробит все другое пространство мечети на две неодинаковые по ширине обходные галлереи. Христианские сирийские центрические постройки С в. в ЭсРе и Босре показывают на местные истоки архитектурных приемов мечети Гора. В известной мере ее архитектура созвучна таким хорошим ранневизантийским центральнокупольным постройкам, как церковь св. Сергия и Вакха в церковь и Константинополь Сан Витале в Равенне, но отличается от них другой трактовкой массы строения. Снаружи множество однообразных стрельчатых арок с окнами, забранными узорными каменными решетками, вносит орнаментальный ритм в оформление стен мечети и этим подчеркивает монолитность массы купола, как бы парящего над всем сооружением(Под изразцовым фризом, украсившим верх строения в 16 в., сохранилась начальная декоративная аркатура, обогащавшая поверхность стен снаружи.).
В мечети — обилие мрамора, ярких красок и золота, выдержанных в локальных тонах. Большой барабан, софиты и тимпаны (Софит — обращенная книзу поверхность арки.) арок украшены цветной мозаикой: на золотом фоне расположены зеленые, голубые и красные изображения стилизованных растений, симметрично и медлено вьющихся по сторонам вазонов, покрытых, как будто бы драгоценными камнями, многоцветным орнаментом.
О монументальной светской архитектуре первой половины 8 в. возможно делать выводы по руинам загородных резиденций халифов: Мшатты, Куссйр-Амры, Каср ал-Хайра, Каср ал-Харани и других.
Выдающимся монументом, относящимся, по-видимому, к первой половине 8 в.. есть Мшатта — загородный замок, сохранившийся на территории Иордании. Для архитектуры этого комплекса характерно сочетание кладки из кирпича и камня — строительный прием, характерный Сирии и Месопотамии. Планировка Мшатты повторяет классическую планировку армейских ставок доисламских арабских царьков южной Сирии — так именуемую хира, восходящую к римским канонам. Сложенные из камня массивные, снабженные полукруглыми башенками стенки замка образуют квадрат со стороной около 150 м. В замка помещения расположены строго симметрично и композиционно объединены широким двором. В глубине двора по основной оси строения был громадной открытый зал, поделённый столбами на три нефа и заканчивавшийся квадратным помещением с полукруглыми абсидами. Столбы, сложенные из прекрасно отесанных каменных плит, гармоничны по пропорциям и украшены карнизом с тонко выполненным резным орнаментом.
В число выдающихся художественных монументов Мшатта вошла благодаря превосходному орнаментальному фризу, вырезанному в камне в нижней части южной фасадной степы. Помещенный над цоколем в виде долгой полосы шириной 5 м фриз был расположен по обе стороны главного входа, пересекая две многогранные башни. Поверхностный рельефный узор заполняет громадные треугольники, образованные зигзагообразно ломающимся выпуклым валиком (илл. 1). В центре каждого треугольника помещена большая богато орнаментированная растительная розетка. Ювелирно узкие, кажущиеся ажурными узоры складываются из разнообразных мотивов, среди которых преобладают виноградные лозы, собственными изгибами образующие сложные спирали и круги. Аканфовые пальметты и листья покрывают карнизы и выпуклые валики. На плоскостях треугольников развернуты целые картины: настоящие и птицы и фантастические звери симметрично размещены среди пышных зарослей.
Замок Каср ал-Хайр (западный). Замысел. Реконструкция.
Как в архитектуре Мшатты, так и в ее орнаментике светло проступают местные традиции. Они видны в мотивах орнамента и особенно в реалистической трактовке растений и животных. Но традиции, идущие от позднеантичного и ранневизантийского времени, подчинены новым декоративным задачам. В случае если сравнить рельефы Мшатты с орнаментами Баальбека либо Пальмиры, то весьма светло видно, что за пять с лишним столетий из орнамента провалилась сквозь землю пластичность, трактовка стала плоскостной, более ковровой, декоративной. Но фриз Мшатты — лишь начало сложения ближневосточного арабескового орнамента. В отличие от Мшатты стенки замка Каср ал-Хайра (западного) были украшены не только скульптурным орнаментом, вырезанным по стуку, но и статуарными изображениями, обломки которых отысканы при раскопках. Среди них имеется фигуры, выполненные в весьма высоком рельефе, близком по трактовке к поздне-древней скульптуре. Особенно занимателен фрагмент двухфигурной композиции, отличающейся объемной трактовкой задрапированного людской тела и быстро переданной пластикой рук. Наровне с этим видятся изображения, характерные условно-декоративным ответом формы. Такова часть фриза с женскими фигурами, помешенными строго фронтально в статичных, но не лишенных ясности позах. Сохранились кроме этого фрагменты плоскостно выполненной мужской фигуры в одежде, складки которой обозначены линиями.
Сопоставляя сведения исторических хроник с дошедшими до нас монументами декоративного мастерства, направляться подчернуть, что в разглядываемое время в мастерстве центральных областей халифата сюжетно-изобразительное начало было еще достаточно очень сильно и живуче. Эта черта мастерства раннего халифата пребывала в яркой связи с действием местных художественных традиций, и традиций сасанидского Византии и Ирана. Влияние последних распространялось сейчас на многие стороны судьбы халифата, феодальная вершина которого еще лишь производила собственные формы управления, правовых взаимоотношений, материальной культуры и духовной.
Исторические источники говорят о большом развитии живописи в ранние периоды халифата, но настоящих монументов до нас дошло мало. В Каср ал-Хайре найдены остатки орнаментов, выполненных белой, желтой и красной краской; сохранились кроме этого изображения людских фигур и сенмурва — фантастической собаки-птицы. Особый интерес воображают росписи Кусейр-Амры, одной из загородных резиденций омейядских халифов в Иордании. От Этого сооружения остались лишь увеличения бани, имевшие на собственных сводах и стенах бессчётные разнообразные по сюжетам росписи. Они отличаются светским характером: изображены сцены труда, охота на антилоп, купающиеся дамы, оплакивание покойника, разные аллегорические фигуры. Размещение росписей подчинено архитектуре интерьера. Плоскость стенки в большинстве случаев поделена на две части: внизу идущая на протяжении всего помещения необычная панель, а выше, до основания сводов,—красивые композиции, заключенные в орнаментальные обрамления. В роспись введены архитектурные мотивы: стройные колонны, арки, на каковые как бы опирается плафон, красивые имитации кес-сонированного потолка, кариатиды, поддерживающие главные арки.
Преобладающее место в росписях Кусейр-Амры занимает изображение человека. В некоторых композициях художественный образ уже подчинен средневековым условным канонам. Таково, к примеру, изображение халифа на троне. Тут, как в византийском либо позднесасанидском официальном мастерстве, образный строй произведения проникнут торжественностью. Халиф восседает на троне в неподвижной фронтальной позе; за обрамляющими колоннами помещены симметрично расположенные фигуры людей. Вся композиция выстроена на строгом и спокойном ритме. Но в целом живопись в Кусейр-Амре отличается живостью и свободой движений человека и передачи поз, пластическим восприятием натуры. Этому впечатлению соответствует и яркий колорит росписей, что, разумеется, был выстроен на сочетаниях охряно-розовых, голубых, белых, светло-зеленых и красно-коричневых тонов. Последствия древнего мировосприятия с его спокойным и философски ясным отношением к судьбе чувствуются в росписи потолка одного из помещений, имитирующей кессонированный плафон (илл. 6 6). В центре композиции — большие полуфигуры, олицетворяющие три человеческих возраста: молодость, старость и зрелость; по сторонам от них — танцовщиц и изображения музыкантов, и зверей и птиц. С громадным умением живописец вписывает их в ромбовидную форму красивых «кессонов». Фигуры обведены свободным красно-коричневым контуром, но не лишены некоторых элементов моделировки. Роспись выполнена на ярком желтоватом фоне, в ней преобладают зеленоватые и коричнево-красные тона.
О характере прикладного мастерства 7 — 8 вв. в Ираке и Сирии возможно составить представление по художественной латуни. Немногочисленные дошедшие до нас произведения отличаются изяществом и простотой пропорций и форм; их декоративная отделка весьма лаконична и строга. Примером может служить медный кувшин, изготовленный в Басре (688/689 г., Тбилиси, Гос. музей Грузии), ручка которого украшена прекрасной скульптурной пальметтой. Традиции старой домусульманской пластики сохранились в группе медных водолеев — и сосудов курильниц, сделанных в животных и виде птиц. Ранним монументом данной группы есть датированный 723 — 724 гг. медный водолей в виде орла (Ленинград, Гос. Эрмитаж). С меткостью и большой выразительностью переданы характерные черты вида пернатого хищника, чувствуется развитое пластическое познание формы. В узкой орнаментации этого сосуда появляются уже и чисто декоративные элементы — громадной медальон с восьмилучевой розеткой на груди птицы, пояса с надписью около ее шеи.
* * *
В середине 8 в., в то время, когда власть в халифате перешла к Аббасидам, центр не только политической, но и культурной жизни передвинулся в Ирак. В 762 г. был основан Багдад, официально названный Мадинат ас-Салам — город мира. Благодаря удачному экономическому положению Багдад скоро превратился в большой по тому времени торговый город, раскинувшийся по обе стороны Тигра. Треть города занимали дворцы, работы и сады: двор багдадского халифа продолжительно считался примером роскоши и пышности.
8 —10 вв.— время расцвета и большого подъёма средневековой арабской культуры. В философии развивались прогрессивные для феодальной эры течения, воспринявшие из древнего наследия материалистические элементы. Велики успехи арабской науки: астрономии, географии, математики, медицины, философии, истории. В Багдаде трудились многие ученые, приехавшие из разных областей халифата. При Аббасидах расцвела музыка и придворная поэзия, проникнутые гедонистическим настроением, но в художественном творчестве обнаружили демократические тенденции и место. С большой силой они проявились в произведениях одного из больших поэтов 11 и. Абу-л-Ала ал-Маарри. хороший пример прозаической литературы — маленькие рассказы — «Макамы».
Изобразительное мастерство при Аббасидах было призвано украшать новые шикарные и знати и огромные дворцы халифа, утверждать блеск еще сильной державы ислама. Прежде всего нужно указать на длившееся светское и культовое постройку, взявшее при Аббасидах особый размах. Багдад был выстроен как город уникального круглого замысла с двойным кольцом стен и большую территорию в центре. На площади размещались дворец халифа, основная мечеть, национальные учреждения — кровати, казармы и оружейные мастерские для армий. Из городских жилых кварталов, расположенных между стенку, яркого доступа на площадь не было: четверо ворот охранялись сильной стражей. Длилось строительство и загородных замков, примером чего есть воздвигнутый в 8 в. Ухейдир, окруженный двойной оградой с полубашнями. Монументы аббасидского времени сохранились на месте города Ракка, в частности так именуемые Багдадские ворота (772), украшенные декоративной аркатурой на колонках. Но особенно показателен для архитектуры того времени город Самарра, созданный в 9 в. в качестве временной столицы халифа Мутасима неподалеку от Багдада. За период краткосрочного (836 — 883), но бурного расцвета Самарра выросла в громадный город, растянувшийся более чем на 10 км на протяжении берега реки. Население города составляли придворные, обслуживавшие их гвардия и ремесленники. В то время, когда через 5 десятилетий второй халиф снова перенес столицу в Багдад, Самарра совсем опустела и начала разрушаться. Археологические раскопки открыли развалины мечетей, дворцов и домов знати.
Громадная мечеть халифа Мутаваккиля в Самарре воображала иракский вариант ставшей характерной для всего Ближнего Востока колонной мечети. Ее широкий прямоугольный двор был окружен галлереями с множеством колонн, расположенных в пара последовательностей с каждой стороны. По своим размерам громадная мечеть в Самарре превышала дамасскую мечеть Омейядов; ее галлереи заполняли около 450 колонн. Мечеть была обнесена толстой, похожей на крепостную кирпичной стеной с полукруглыми башнями.
К северу от развалин мечети, раздельно от нее, возвышается грандиозный кирпичный минарет весьма необычной формы, так называемый Мальвия (илл. 4), напоминающий древние месопотамские зиккураты (см. т. I, стр. 51). Минарет представляет собой стоящий на квадратном цоколе усеченный конус высотой 50 м., около которого идет спиральный пандус.
Изюминкой громадной самаррской мечети есть кроме этого плоское перекрытие галлереи, лежащее не на арках, а конкретно на капителях колонн. Исследователи вычисляют данный конструктивный прием характерной чертой иракских мечетей и связывают его происхождение с традицией ахеменидских дворцовых комнат — ападана (см. т. I, стр. 384). Но в той же Самарре имеется пример конструкции, близкой сирийским монументам: в мечети Абу Дулаф, выстроенной лет на пятнадцать позднее мечети Мутаваккиля, перекрытие лежало на арках, переброшенных между столбами галлереи.
Еще более грандиозен, чем громадная мечеть в Самарре, дворец халифа — комплекс Балкувара. По строгой геометричности замысла он восходит к правилам омейядских замков, но превышает по плошади, к примеру, Мшатту более чем в 15 раз и отличается композицией, вытянутой по основной оси. Комплекс складывается из расположенных друг за другом трех широких прямоугольных парадных дворов. За третьим двором пребывали главные залы, а по обеим сторонам двора симметрично — службы и жилые помещения. Снаружи дворец имел ограду, укрепленную полубашнями.
Нижние части стен многих помещений дворца и домов знати в Самарре были облицованы панелями из стука с рельефным орнаментом (илл. 5 6), а выше панелей стенки были расписаны красками либо заполнены нишами. В рельефах Самарры имеется мотивы, происхождение которых связано с древним месопотамским либо иранским мастерством. По характеру выполнения в орнаментах Самарры различают три стиля: узор, в котором преобладает мотив виноградной лозы, узор из очень сильно стилизованных растительных мотивов, хорошо заполняющих поверхность панели, и узор, выстроенный на ритмичном повторении и переплетении волнообразных, изогнутых спиралью линий. Орнамент первых двух стилей выполнен в технике резьбы. Узор последнего типа (быть может, самый поздний по времени) сделан при помощи матрицы оттиском по сырой штукатурке. Эта техника, не потребовавшая громадного времени, возможно, была позвана условиями строительства, производившегося в громадных масштабах в довольно маленькие сроки.
В стуковых панелях Самарры уже светло видно новое познание декоративных задач, плотное «ковровое» заполнение поверхности орнаментом, легко моделированным светотенью. 3одчие и живописцы, украшая строения арабской знати в Самарре, умели гармонично связывать единым ритмом рисунок и архитектурные детали покрывающего их узора.
Росписями украшали в основном жилые помещения. По сохранившимся в Самарре остаткам некогда богатой живописи возможно предполагать, что она имела декоративный темперамент. В росписях бани при дворцовом гареме мы видим изображения танцовщиц, наездников, охотников, обрамленные полосами геометрического и растительного узора, и орнаментальные фризы, составленные из фигур зверей и птиц. Схематично трактованные изображения людей помешены фронтально либо в три четверти. Лица написаны по одному условному канону. Не смотря на то, что живописцы цветными линиями передавали складки одежды, но фигуры людей воспринимаются плоскостно, а броские цвета — светло синий-светло синий, оранжево-желтый, красный, зеленый, тёмный — выглядят декоративными пятнами на неспециализированном ярком фоне.
Самарра была покинута Аббасидами в годы, в то время, когда силы халифата неудержимо слабели. Но Багдад впредь до разрушения его монголами в 1258 г. сохранял значение наибольшего культурного центра. Наровне с ним развивались и другие города, в особенности Дамаск, Алеппо, Триполи.
Архитектура Сирии и Ирака 10—13 вв. развивалась, обогащая строительные приемы предшествовавшего времени. Строения громадных мечетей строились по типу мечети Омейядов в Дамаске, с колонным залом и аркадой около внутреннего двора. Такова, к примеру, громадная мечеть в Алеппо, основанная еще в 8 в., но капитально перестроенная в начале 13 в. Увлекательный монумент зодчества воображает минарет мечети, датированный 1090—1091 гг. В архитектуру четырехгранной призматической башни тонко введен красивый донор. Рельефные арки, опирающиеся на полуколонки, обогащают каменную поверхность стенки, не нарушая ее монолитности.
Для монументального арабского зодчества 11—13 вв. свойственны поиски объемно-пространственных композиций, в особенности использование куполов на тромпах. В Дамаске в это время взяли распространение купольные сооружения, складывающиеся из массивной, довольно часто кубической нижней части, двухъярусного многогранного барабана, и поднятой им вверх полусферы купола. Художественная ясность этих строений основана на контрасте верхних ярусов, облегченных множеством стрельчатых декоративных ниш и окон, и монолитного тяжелого нижнего блока.
Уникальный вариант этого типа воображают мавзолей Нураддина (1167) в Дамаске и мавзолей Зубайды около Багдада. Верх строений решен в виде необычной пирамиды из уменьшающихся ярусов, члененных множеством нишек. Такое покрытие напоминает выраженную во внешних формах строения структуру сталактитового свода. Для фасадов мечетей и медресе 12 и 13 столетий характерно выделение на глади монолитной каменной стенки портала с высокой и узкой стрельчатой нишей, увенчанной тонко созданным сталактитовым сводом. Верх портала, возвышаясь над стеной, как бы фланкирован двумя строго симметрично помещенными ребристыми куполами, поднятыми на многогранные барабаны.
Художественной ясностью владеют и многие крепостные Ирака и сооружения Сирии, сохранившиеся от 11 —13 столетий. Среди них особенно выделяется цитадель в Алеппо, архитектура которой свидетельствует не только о высоте инженерного мастерства строителей, но и об их художественной одаренности. Стенки, башни и выдвинутые вперед ворота с мостом через ров образуют красивое целое. Необычное украшение башен воображают последовательности машикулей, и ниши и арки, время от времени орнаментированные. Все это смягчает жёсткий вид цитадели, придает ее архитектуре торжественность, нарядность.
Пара другой темперамент имеют так именуемые Ворота Талисмана, выстроенные в Багдаде в 1221 г. Монументальное башнеобразное сооружение украшено красивыми скульптурными подробностями. Над аркой помешены изображения драконов. Их змеевидные тела, выполненные высоким рельефом, причудливо извиваясь, заполняют тимпаны, а над вершиной арки между голов чудовищ находится фигурка сидящего человека. Данный занимательный и редкий по сюжету монумент говорит о сохранении скульптурных традиций в мастерстве Ирака.
Во время Аббасидского халифата большого развития достигло мастерство каллиграфии, чему, без сомнений, содействовал расцвет научной и художественной литературы на арабском языке. самые ранним и обширно распространенным уже в 7—8 вв. был так называемый куфический шрифт, отличавшийся прямолинейностью и выделенной угловатостью начертания. Разновидностью его есть цветущий куфи, в котором главное начертание букв сопровождалось сложными переплетениями стилизованных растительных мотивов.
В 9—10 вв. выработалось кроме этого шесть вторых канонических почерков арабского шрифта.
Яхья ибн Махмуд. Сцена в мечети. Миниатюра из рукописи «Макамы» ал.Харири.1237 г.Париж. Национальная библиотека.
Нам до тех пор пока мало известны монументы иракской и сирийской живописи 11 —12 вв. Тем больший интерес воображают произведения миниатюры первой половины 13 в., дошедшие до нас в виде книжных иллюстраций, выполненных мастерами так называемой багдадской, либо арабо-месопотамской, школы. Круг произведений, охватываемых этим заглавием, относительно мал. Ко мне относятся миниатюры, украшающие одну из популярных книг того времени — «Маками» ал-Харири, и иллюстрации к научным трактатам.
Среди исходников естественнонаучного содержания как пример возможно назвать «Фармакологию» Диоскорида, иллюстрированную в 1222 г. живописцем Абдаллах ибн Фадлем. Миниатюры «Фармакологии» воображают в большинстве случаев двух-фигурные композиции. Все фигуры и предметы находятся в одном замысле, параллельно плоскости страницы. Фон значительно чаще ровный, по существу, это желтоватая плотная, гладко отполированная хрустальным яйцом бумага манускрипта. Красочная гамма в пять-шесть цветов не отличается достатком, преобладают оранжево-красные, тускло-зеленые, голубые, песочно-желтые тона, довольно часто используется золото. Не обращая внимания на то, что живописец точно передает одежды людей и внешний облик, созданные им образы несут в себе черты условно-символического характера. Так, в одной из миниатюр Ибн Фадля по сторонам лекарственного дерева помещены две большие фигуры: богато одетого солдата с копьем в руках и закутанного в плащ доктора, что как бы информирует о целебных особенностях растения. Между фигурами нет живого сотрудничества; наоборот, мастер помещает между ними условно распластанное дерево, отчего композиция получает практически геральдическую симметрию. Само собой разумеется, между фигурами имеется сообщение смысловая — солдат возможно ранен, а доктор излечит его при помощи растения, но эта сообщение выходит за пределы изобразительности и получает собственного рода символический темперамент.
Особый интерес в художественном отношении воображают иллюстрации к «Макамам» ал-Харири, сюжетом которых послужили рассказы о приключениях и путешествиях Абу Зайда из Саруджа, поэта и авантюриста; один из храбрецов новелл именует его «отцом лжи, лукавства, изысканных рифм и всяких хитростей». Обилие сюжетных коллизий, живая передача сценок народного быта, характерные для произведения ал-Харири, открывали перед живописцами много возможностей иллюстрирования. Миниатюры изображают нарядный прием у халифа и сцену в цирюльне, отдых каравана и собрание учёных в пути (илл. 6 а), корабль и праздничную процессию в море. Исходников «Макам» существует пара. Красивым экземпляром владеет Университет востоковедения в Ленинграде. Высоким художественным качеством отличается кроме этого парижский манускрипт 1237 г., иллюстрированный мастером Яхья ибн Махмудом.
Если сравнивать с иллюстрациями, выполненными Ибн Фадлем в «Фармакологии» Диоскорида, в миниатюрах «Макам» само восприятие настоящего мира и образное ответ сложнее и богаче. Живописцы стремятся раскрыть сюжет, распознать обстановку в изображенной сцене, более реально передать взаимоотношения людей. Показателен их интерес к бытовым сюжетам. В миниатюрах появляются начальные элементы повествовательности, но конкретная среда, в которой происходит воздействие, или отсутствует, или передана только намеком — введением некоторых подробностей архитектурного обрамления либо узкой полосы цветущего луга под ногами людей. Попытка изобразить множество людских фигур не всегда удавалась — время от времени группа воспринимается как простое нагромождение, как аморфная масса. Но в некоторых миниатюрах мастера все же достигают громадного успеха, умело связывая фигуры в единое целое, проявляя наряду с этим узкое познание декоративности. Увлекательна миниатюра, изображающая торжественную процессию (илл. 8): компактная несколько наездников со штандартами и знамёнами возвещает звуками и барабанным боем золотых труб — карнаев — о ее приближении. Прочно и с уверенностью объединяет художник все части данной композиции; на ровном желтоватом фоне страницы из животных фигур и очертаний людей, развевающихся знамён и флагов, взметнувшихся к небу труб появляется необычный узор, как бы развертывающийся из единого центра. Наряду с этим перемещения грубоватых и приземистых фигур сохраняют естественность и лишены чрезмерной условности. Темно-коричневые, кирпичные, песочно-верблюды и жёлтые лошади, блекло-светло синий и оранжево-красные одежды, сочетание чёрных, граничащих с тёмным красок с обилием золота в украшениях, чалмах и в конской сбруе подчеркивают строгий и одновременно с этим нарядный колорит этого произведения. Мастер отходит тут от тех правил элементарной тектоники, каковые характерны иллюстрациям «Фармакологии», и обращается к построению, отличающемуся намного большей свободой и декоративной фантазией. Одновременно с этим миниатюры строятся не столько на базе ритмического сопоставления цветовых пятен, характерного для более поздних восточных школ миниатюры, сколько на объединении всех компонентов в сжатый композиционный узел. Живописцу удалось создать целостный образ, выполненный свежести и силы.
Не смотря на то, что иллюстрации всех исходников «Макам» носят плоскостной темперамент, в некоторых из них появляется попытка условно передать пространство. Так, в одной из миниатюр ленинградского манускрипта, изображающей сцену в цирюльне, главные действующие лица находятся в центре, их окружает кольцо Зрителей. Живописец решает задачу очень упрощенно, но уже сам факт обращения к ней — свидетельство творческих поисков багдадских мастеров. Это проявляется кроме этого в колорите, в особенности в произведениях Яхья ибн Махмуда, что пытается обогатить и разнообразить красочную гамму, в целом еще достаточно строгую и ограниченную. В миниатюре парижского собрания, где изображена проповедь Абу Заида в мечети (илл. между стр. 24 и 25), в одежде сидящих дам мастер формирует изысканнейшее сочетание мягких блеклых тонов: травянисто-зеленых, желтовато-золотистых, сиреневых, голубоватых, ласково-оранжевых. острота и Цветовая изощрённость красочного видения в данной группе предвосхищает те наибольшие успехи в области колорита, каковые характеризуют предстоящее развитие восточной живописи. Арабо-месопотамские миниатюры отличаются настоящей самобытностью. Византийские традиции были переработанными; их действие сведено к малым подробностям — изображению нимбов либо складок одежд, уже подчиненных орнаментальному принципу. Всем произведениям багдадских мастеров свойственны неспециализированные качества: узнаваемая упрощенность художественного языка, отсутствие мелочной детализации, рвение к декоративной целостности образа, хотя бы в пределах ограниченной колористической гаммы. При некоей примитивности они рождают чувство внутренней силы, пускай во многом грубоватой, но яркой и притягательной, которая отличает это мастерство.
в течении всего разглядываемого времени и позднее Ирак и Сирия оставались большими центрами развития художественного ремесла. Высокими качествами отличаются драгоценные шелковые и парчовые ткани, глиняные и фаянсовые расписанные люстром (Люстр — характерный железный золотистый отблеск разных — чисто золотых, зеленоватых, красноватых, коричневатых и ли.юватых — оттенков, являющийся результатом вторичного восстановительного обжига особого красочного состава, наносившегося поверх уже обожженной оловянной глазури. Неотъемлемой частью этого состава, от которой зависят оттенок и цвет люстра, являются соли меди, серебра, золотари, по всей видимости, вторых металлов.) блюда и чаши, резьба по дереву и слоновой кости. Особым совершенством владеют изделия из металла (латунь, железо), изготовлявшиеся в основном в Мосуле, и стеклянная расписная посуда из Сирии (главные центры производства — Дамаск и Алеппо).
С развитием средневекового мастерства изменились приемы обработки художественных изделий из металла; неспешно возросла роль декоративной обработки и орнамента поверхности изделий. В 12—13 вв. богато орнаментированная домашняя посуда — тазы, подсвечники, чаши, кувшины, блюда — имела очень широкое распространение. Их поверхность полностью покрывали узким кружевом орнамента, чеканного либо гравированного. Наровне с многообразными растительными и геометрическими мотивами очень громадную роль игрался эпиграфический орнамент. В переплетения узора и в пояса декоративных надписей часто вкомпонованы медальоны с сюжетными изображениями.
Выдающимся примером этого вида прикладного мастерства есть богато инкрустированный серебром медный таз, изготовленный в Мосуле по приказу султана Бадраддина Лулу (первая добрая половина 13 в.). Вся поверхность громадного таза (диаметром 62 см) поделена на последовательность концентрических поясов. В центральном круге изображены четыре сфинкса с переплетенными крыльями, около которых шествуют крылатые грифоны. В остальных поясах на фоне небольшого меандрового орнамента помещен последовательность фигурных медальонов со сценами охоты, единоборства, танцев и пирушек, и изображения, олицетворяющие Солнце, Луну, планеты Юпитер и Венеру. Средний орнаментальный пояс образован выполненной цветущим куфи надписью с благопожеланиями.
Подобными чертами орнаментальной композиции отличается и без того именуемое Кашгарское блюдо, хранящееся в Гос. Эрмитаже (13 в.). Своеобразие его содержится в том, что в узор введены христианские мотивы. Ключевую роль в декоре играется широкий круговой пояс, в двенадцати фигурных медальонах которого изображены святые. По борту блюда идет арабская надпись « обрамлении узких полос растительного орнамента.
Сирийское художественное стекло пользовалось широкой известностью и высоко ценилось не только в государствах халифата, но и в средневековой Европе.
Самый распространенными видами изделий были громадные лампады для мечетей (илл. 9), кубки и бокалы, бутыли и вазы (илл. 7), сделанные из белого либо цветного (в основном зеленого либо светло синий) стекла и покрытые росписями золотом и цветными эмалями. В украшении лампад громадное место довольно часто занимал Эпиграфический орнамент: но главному фону, на что нанесен был узкими линиями небольшой растительный узор, шли большие белые буквы надписей с благо-пожеланиями.
Рассмотренные искусства Аравии и памятники архитектуры, Ирака и Сирии характеризуют высокие художественные традиции создавших их народов.
Значение художественной культуры населений украины Азии прослеживается в течении всего средневековья. Но по окончании разрушительного монгольского нашествия (13 в.), а позднее завоевания Ближнего Востока турками (16 в.) искусство и зодчество Ирака и Сирии уже не игрались прежней большой роли. Однако самобытные арабские художественные традиции сохранялись и сейчас, в особенности в творчестве превосходных мастеров народных ремесел.
ДУА ЗА МУСУЛЬМАН . СИРИЯ, БИРМА, ПАЛЕСТИНА, ИРАК, ЕМЕН, АФГАНИСТАН…
