Они скинули тело Сэма в силосную яму. Не только его тело, погибали и другие люди, но он лежал последним, сверху. Дитмир выкопал его скоро, тело чуть прибросали почвой, очевидно рассчитывая на то, что яма еще понадобится. В итоге, у них в Кааге было, как выяснилось, не сотня, а больше трехсот рабов, и иногда их убивали. То в наказание, в противном случае и просто так, для развлечения. Это все он мне поведал, по окончании того, как мы остались наедине, по причине того, что Вим деликатно покинул нас на границе деревни.
— Заверни, — сообщил я Дитмиру, кинув рулон полиэтиленовой пленки.
Тело было уже в нехорошем состоянии, я не желал, дабы Сэма кто-то заметил в таком виде. Я не забывал его живым, окончательно запомню умирающим, в тот момент, в то время, когда он толкнул к машине раненую Дрику и упал, пробитый пулями. А таким как на данный момент я его не забывать не желаю. Не требуется мне этого.
Дитмир на данный момент больше напоминал зомби, провалявшегося в грязи несколько неделю, чем человека. Но, человеком он и не был ни при каких обстоятельствах, разве что в невинном детстве. От него смердело, слой гнилья и грязи покрывал его с головы до ног так, что кроме того лицо рассмотреть было сложно. Он завернул тело Сэма в пластик, взвалил его на садовую тачку, которую мы также прихватили из теплицы.
— Вези, — продемонстрировал я ему направление.
Он покорно подхватил ручки и толкнул тачку по дорожке. Я шел следом, метрах в пяти, не сводя с него ствола автомата. По глазам Дитмира я видел, что он подумывает о последнем броске с лопатой на меня, но браслет на ноге и расстояние заставляет передумывать. А мне нужно, дабы он довез Сэма в том направлении, где он будет похоронен, нет мне смысла убивать его на данный момент, вот и не стал его провоцировать кроме того мельчайшей надеждой на успех.
Позже албанец шел с тачкой по дороге, а я ехал следом. Шел он уже тяжело, устал и сбил ноги в кровь, но пока еще держался. До тех пор пока шли из деревни, нас отовсюду провожали взорами. Местные, армейские — все наблюдали вслед, но никто не сообщил ни слова.
Дитмир толкал тачку с телом Сэма до моста, позже катил ее к тепличному комплексу, тому, где я похоронил Дрику. Я кроме того убил нескольких зомби, попавшихся на пути, дабы не мешали похоронам. Пускай убийца позаботится об убитом.
Ноги албанца оставляли кровавые следы на асфальте, я кроме того забоялся того, что по ним нас отыщет какой-нибудь мутант, но этого не произошло. Могилу Дрики никто не нашёл и не осквернил, ко мне шиптары не добирались, похоже. А возможно им было все равно. Дитмир выкопал рядом вторую могилу, для Сэма. По окончании того, как он углубился в почву достаточно глубоко, так, что голова чуть была видна, я сообщил:
— Хватит, вылезай. Лишь лопату сперва выкинь.
Лопата упала у моих ног. Выбирался он с трудом, но помогать ему я не стал. В то время, когда он поднялся около ямы на четвереньки, я ударил его лопатой по голове, плашмя. Звук был как по бревну, албанец упал лицом в грязь. Сознания он не утратил, бил я не сильно, но все равно сопротивляться уже не имел возможности, тут уже все наложилось — усталость, боль, ужас. Его как парализовало.
Пошарив в подсумке, выудил из него две пары одноразовых наручников, заблаговременно прихваченных у Вима, скоро стянул ему руки за спиной и ноги в щиколотках, после этого оттащил в сторону.
Я не имел возможности доверить албанцу право опустить тело Сэма в могилу, все сделал сам. После этого посидел на ее краю, глотнул коньяку из фляжки, прихваченной на Проныре.
— Желал ты перед смертью Европу взглянуть, а вышло вот так, коряво, — сообщил я ему. — Сохранял надежду и дальше ехать с тобой, а не вышло. Жаль, что вот так все… через какое количество неприятностей прорвались, а тут… Эх, да что сказать. Забудь обиду меня, в общем, за то, что не смог оказать помощь, не смог обезопасисть — ты нас защитил, не твоя вина, что с Дрикой так вышло. Что имел возможность ты сделать — сделал. Вечная тебе память.
Поднялся и взялся за лопату. И скоро рядом с крестом Дрики показался еще один крест.
Постоял над могилами, вспоминая. Видел их как будто бы живых — Дрику с ее неизменно лезущими в глаза волосами, Сэма с его всегда ироничным взором… все, тут я с ними совсем расстанусь. Они останутся тут, в мокрой голландской почва, а я отправлюсь дальше. Мне нужно к себе, я в том направлении еду. Лишь вот одно дело осталось…
Я обернулся к Дитмиру, встретился с ним глазами. Вот сейчас ему было страшно по-настоящему, я кроме того слышал, как у него зубы стучали. Он осознавал, что все, край, вот и смерть. И если судить по всему — плохая. Все, как раз на данный момент я делаю данный самый ход, по окончании которого обратного хода нет. И жить мне с этим неизменно. И хрен бы с ним, переживу.
Я подтащил пленного к машине, кинул, открыл заднюю дверь. Вот он, моток нейлонового шнура, в пластиковом пакете, валяющемся на полу, его мне и необходимо. Один финиш к фаркопу привязал, после этого наступил ботинком на ноги нежданно задергавшегося и закричавшего Дитмира, захлестнул петлей его щиколотки, жестко стянул, приложив все возможные усилия, упираясь ногой.
Повернулся к нему, столкнулся с ним взорами снова. Глаза сумасшедшие, трясется, я кроме того не сходу осознал, что он не просто повизгивает, а говорит, быстро-быстро говорит, какой-то немыслимой, неистовой скороговоркой:
— … лучше так убей, а? Ну прошу вас, что тебе стоит? Выстрели, а? Не нужно этого делать, я же вижу, что ты что-то нехорошее придумал…
Дослушивать я не стал, уселся за руль. Двигатель завелся, привязанный албанец закричал как резаный, пока еще от страха. А после этого я включил передачу и отправился. Я почувствовал, как натянулась веревка и машину легко дернуло. Первая передача, вторая… может быть доедет, не сотрется начисто, мне бы он еще живым нужен. Он на данный момент платит.
Крики закончились скоро, но он был жив, я видел это в зеркало. Да и ехать нам неподалеку, метров триста до живых кварталов из этого, а нам именно в том направлении.
Мутно-прозрачные стенки теплиц, ограждавшие дорогу с обеих сторон, раздвинулись, и сходу за ними потянулись живые дома. Я начал что имеется дури давить на клаксон и кричать в открытое окно:
— Подъем! Подъем твари неживые! Не прикоснусь, давайте ко мне! Бегом, скоты, бегом! Ланч, всем ланч!
Зомби в городе были, до конца его не дочистили. Вот из-за угла показалась дистрофичная нечистая девчонка с подогнутой ногой, вот человек в изодранной полицейской форме, с порванным горлом, вон ковыляющая собака… уже достаточно, большое количество и не нужно, продолжительнее помучается, масса людей бы его сходу порвала.
Остановился. Открыв дверь, выскочил наружу. Дитмир был целый в крови, руки и бок разодраны до выпирающего кроваво-нечистого мяса, лицо залито слезами. Вот оно, вот как раз слез я от него и желал.
— Пристрели! Пристрели! — кричал он на британском, иногда сбиваясь на родной.
— Обойдешься, — ответил я, легко отцепив шнур от фаркопа и бросив его на землю. — Бывай, привет семье.
Это я сообщил уже по-русски. А позже сел в машину и уехал. Наблюдать не хотелось, и без того все было ясно. Что нужно было, то и сделал.
Окрестности деревни Урдово Касимовского района, сентябрь 2018 г., 4K