Тигр все же отправился со мной. Не то дабы он сам проявил желание, но в то время, когда я задал вопрос его: Так отправишься либо нет? — он внезапно проснулся, потянулся, выгнув пояснице дугой и мелко задрожав от наслаждения, по окончании чего соскочил со стола, на котором почивал, и отправился совместно со мной к выходу. Сумку тащить не помог — я прихватил лишнее оружие для обмена либо продажи, в том месте видно будет. Сверился с картой, задал пункт назначения на навигаторе — да и отправился.
До шоссе и по шоссе до первой большой развилки ехал весьма сторожко, неизменно оглядываясь — риск нарваться на сошедших с ума албанцев тут все же был велик, я от них не куда макар телят не гонял скрывался. Но не нарвался, повезло. В то время, когда выбрался на двенадцатое шоссе, мало расслабился, все же отъехал достаточно на большом растоянии.
Шоссе было наезженным. И встречные автомобили иногда попадались, и заторы, каковые в свое время, наверное, практически перекрыли эту автостраду, были бессердечно разбиты и растолканы. Люди начали ездить, это прекрасно, это показатель судьбы. Причем, как я осознаю, тут еще людей не так много, люди на севере, на полуострове, в том месте их главная масса.
Масса… сам себя бы слушал, что ли. Масса… семь процентов населения, либо какое количество в том месте… Вот знал я, к примеру, сто человек, и девяносто три из них убиты. Вот что такое семь процентов. Такое кроме того воображать не хочется. Привык наподобие уже, хоть и рановато, насмотрелся. А по сути, получается так, что просто не вспоминал. какое количество людей из тех, что знал, я уже не замечу? Начнешь задавать вопросы… а у кого задавать вопросы-то? Жены родители остались в Сочи, сообщение с ними также в далеком прошлом прервалась, что они, как? Знает она что-то о них, либо нет? Не смотря на то, что, откуда? За меня вот сама жизнь данный вопрос решила, семь лет назад, в виде пьяного тракториста, выехавшего без фар ночью на шоссе. А у нее? А у других?
В случае если начнешь вспоминать о том, сколько людей для тебя серьёзны в данной жизни, удивишься, даже если ты самый забубенный нелюдим. Просто об этом не вспоминаешь, незачем вспоминать, все же живы, здоровы. Нужен кто — позвони. А произошедшая Беда, она так как по самому живому рубила, топором, пластала жизнь как мясник тушу.
Из-за чего мало вспоминаешь об этом? А, возможно, имеется механизм защитный в мозгу. В то время, когда все так не хорошо около как на данный момент, что-то должно удерживать все эти мысли в самой глубине сознания, в самой глухой и чёрной кладовке. По причине того, что в случае если это оттуда вырвется… Это как пожар в торфянике, может годами гореть и никто не увидит, быть может внезапно вырваться — и все, бедствие, трагедия.
Взглянул, сколько еще ехать. Маршрут навигатору я сам задал, так что остаток пути он показывал совершенно верно. Еще больше шестидесяти километров, наподобие и неподалеку, но это по обычным временам. Дорога впритирку обходит два больших города, включая Лейден, тот самый, где лейденскую банку придумали. Осознаю, что раз люди ездят, то должно быть все в порядке, но албанцы также в данный порядок умудрились вписаться — и ничего, никакой бульдозер их как автомобильную пробку с дороги не спихнул.
К эйфории моей у самого Лейдена я догнал маленькую автоколонну, сопровождаемую какой-то шестиколесной боевой машиной. Пристроился не то дабы в хвост, а так, в пределах прямой видимости, сделав вывод, что колонна вероятные проблемы на себя скорее соберет. А вдруг кто-то примет решение на плетущегося позади одиночку поохотиться, то может кроме того и окажут помощь. Не уверен, но внезапно сидящий в засаде гипотетический неприятель также этого заопасается?
Неприятелей не было, из города, громадного, тесного и мертвого, к нам также никто не пришел, не напал. Ну и прекрасно, общения с мертвецами мне день назад также хватило. Вот момент со спортсменом напрягает мало: не целенаправленно ли он пробовал мне череп раскроить? Дабы я не обернулся, дабы обеспечил его материалом для перестройки? Он поумнел и решил выделиться из сонма равных ему? Вырасти в супера?
Не смотря на то, что… вспоминаются приключения в Нью-Йорке, на нефтяном заправочном терминале Hess, в том месте так как также что-то подобное было. И железками размахивали, и каменюкой кто-то из мертвецов бросился. Умнеют, умнеют. В случае если дорастут хотя бы до применения железяк, засадного способа и стайного поведения охоты — возможно весьма не хорошо и тяжело. Пускай они все равно не сильный человека, но факт того, что убить их возможно лишь в мозг, другими словами расчет на большую меткость, дает им громадную фору.
Я нечайно скосил взор на приклад висящего на груди автомата. Еще один, полноценный М4, лежал рядом в чехле, на всякий случай. Запас карман не тянет, сколько себе это не повторяю — и не устаю удивляться великой мудрости этого выражения. Не тянет — и все тут. Лично мне не тянет, по крайней мере. Коротыш оптимален в машине и в ближнем бою, во что важное с ним ввязываться неохота, а с тем уже возможно.
Опять развязка, выезд на шоссе номер один, которое прямо к Мюйдену должно вывести. Добротное такое шоссе, широкое и ровное, тянущееся среди пастбищ и бесконечных полей. И практически вся его обочина вынуждена автомобилями, сбитыми в сторону, мятыми, битыми, давленными тяжелой техникой. А в автомобилях и трупы, и костяки, и кости разбросаны по асфальту, и своры мертвых псов шарятся среди скопища мятого и рваного железа. Видно тут пробка была, а в пробке и началось. Тесная это страна, маленькая.
А как, весьма интересно, народ из всегда стоящей в пробке Москвы выбирался? Что было в том месте? Я так как не забываю фото в сети, ролики с Ютуба — также так как стало все насмерть. А в том месте и мертвецы появились, куда же сейчас без них. И так как, наверно, не только мертвецы. В случае если уж в негромкой Голландии рабовладельческий анклавчик появился, то что учинят отечественные отморозки?
Не смотря на то, что отморженность бывает и во благо, у отечественных военных взоры на судьбу также куда как несложнее, чем у вечных миротворцев из Европы. Надеюсь, что на всякую дурь нашлась противодурь. Не имела возможности не найтись, в противном случае это про какую-то другую страну думается мне.
Сгоревшая заправка, развязка, сходу за ней пробка оборвалась, видно, что-то как раз в этом месте перекрыло дорогу. Большое количество ли нужно, в случае если масса людей обезумевших от страха людей мчится на машинах по всем полосам? Думаю что мало.
Мост… на мосту чекпойнт. Важный, с цементными блоками, колючей спиралью, броней в укрытиях — крепость настоящая. Перекрывает не только мост, но и подступы, оттуда во все стороны обзор. Кроме того что-то наподобие башни возвели, на которой, думается, пара снайперов сидит. Блоки на асфальте — ехать лишь змейкой, шлагбаум, люди в камуфляже.
Колонна, так и идущая впереди меня, скинула скорость до минимума. Автомобили прилежно повторяли все изгибы пути, обозначенного цементными параллелепипедами. Правда контролировать их, наверное, очень не стали — помахали друг другу руками, о чем-то переговорили скоро, посмеялись — и колонна отправилась дальше. Собственные, видно. А вот я совершенно верно своим тут не являюсь, уверен, что так просто не проеду.
Тут по большому счету лишь дороги и нужно осуществлять контроль. Мимо них разве что пеший проберется, столько каналов пересекает эту почву во всех направлениях. Дороги и мосты. Если ты это осуществляешь контроль, то осуществляешь контроль практически все.
Шлагбаум опущен, открывать его не торопятся. Большой дистрофичный блондин в берете и камуфляже, с М4 на груди, жестом приказал остановиться. Еще один его грамотно страхует, а вдруг посчитать все направленные на меня стволы, и вдобавок и те, направить каковые дело одной секунды, возможно от страха уделаться.
Блондин, глядя на меня снизу, задал вопрос что-то на фламандском, я ответил по-английски. Тот кивнул и поменял язык. Вопрос обычный:
— Кто вы, откуда и куда?
— Я до тех пор пока устроился неподалеку от Утрехта, на безлюдной ферме, — практически не соврал я. — Ищу какое-нибудь место, где порядок и закон, и где возможно совершить ночь-вторую.
— Куда как раз вы планируете? — уточнил он.
— Меня приглашали в Мюйден. В том направлении разрешен въезд?
— Да, очевидно, — ответил тот. — Имеется какой-нибудь Ай-Ди? Мы должны вас зарегистрировать.
Я протянул ему российское водительское удостоверение. Никакого удивления оно у него не позвало, армейский только не сходу отыскал строке, где моя фамилия написана латинскими буквами. Он передал документ в окно блока, где его и приняла невидимая рука. Через 60 секунд права мне вернули, блондин сообщил:
— Через двести метров поворот направо, — он указал рукой, затянутой в зеленую перчатку. — В том месте будет еще один чекпойнт, около него щит с правилами поведения. В обязательном порядке прочтите, дабы не произошло неприятностей.
— Прекрасно, благодарю, — кивнул я, убирая удостоверение в кошелёк, а тот, со своей стороны, в карман разгрузки. — Я с котом, не будет проблемой?
Большой блондин поднялся на подножку, посмотрел в салон, взглянуть на свернувшегося клубком на сидении Тигра, улыбнулся, сообщил:
— В случае если лишь местные коты не постараются мешать. С того времени как выяснили, что кошек вирус не берет, их тут чуть ли не за священных животных почитают.
Тигр открыл один глаз, мрачно посмотрел на военного, как будто бы хотя сообщить: А раньше-то? Раньше-то за что не ценили? Совести не было?
Пропустили. Мы проехали. Свернули куда сообщили, заметили раскинувшийся на берегу и нескольких островах маленькой город с островерхими крышами и каменными домами. Ближе к линии побережья, на острове, возвышался в полной мере важного вида замок, с высокими замечательными стенками, с башнями под островерхими шатрами. Хорошее место на протяжении нашествия зомби, возможно, кроме того получше чем тот испанский замок, занятый ирландцами.
Все протоки между островами были хорошо вынуждены яхтами и лодками, было их тут немерено. Дома города по-голландски теснились один к одному, а сам город, как удалось рассмотреть, был со всех сторон огорожен либо каналами, либо густыми последовательностями колючей проволоки — крепость настоящая.
На въезде был следующий чекпойнт, оборудованный из цементных блоков и двух ветхих каменных домов, стоящих впритык друг к другу. На огромном рекламном щите висело пара написанных краской на страницах фанеры плакатов, именно те самые правила поведения, на четырех языках. Тормознул, взялся просматривать.
В сущности, ничего особенного в них не было, помимо этого, что приезжим запрещалось носить длинноствольное и автоматическое оружие в питейных заведениях. Из-за чего как раз длинноствольное — я так и не осознал. Остальные запрещено были самыми простыми, давали предупреждение об ответственности за всякие безобразия, к каким я склонен и не был, так что это не ко мне.
В довершение всего сообщалось, что официальное хождение в виде денег имеют жетоны, каковые выдает местный пункт обмена валют. Ну, это уже не новое.
При проезде через блок меня опять зарегистрировали, уточнив, пристально ли я прочёл правила, позже выдали пластиковую карточку с номером, которую возможно было носить на шее на шнурке.
— А где возможно остановиться? — задал вопрос я. — И пристроить машину?
Упитанный и массивный милицейский в форме, что выдавал карточку, продемонстрировал рукой:
— В том месте имеется платная стоянка, она охраняется. Поменяйте сперва то, что у вас имеется, на жетоны. И в том месте же рядом пара отелей.
Я скоро задал нежданно пришедший в голову вопрос:
— А вот такие жетоны…, — я извлек из кармана пара железных кружков оставшихся от Роттердама, — … у вас хождения не имеют?
Милицейский посмотрел мельком, кивнул:
— Имеют наравне с местными. Имеете возможность пользоваться.
Вот же купеческая нация, как скоро сообразили! Недаром голландское благополучие появилось из торговли. Уже единую валюту успели придумать, как я осознаю. Либо валютный альянс, что также хорошо. Весьма интересно, фальшивомонетчики уже показались? Кстати, торговали они в свое время больше рабами, так что некая ирония судьбы в истории с албанцами отмечается.
Проехал куда сообщено, отыскал стоянку, а около нее пункт обмена валют. Почитал перечень местных стоимостей, правильнее — обменных направлений, попутно понял, что кроме того торговля вероятна — они отличались от роттердамских в ту либо иную сторону.
По окончании обменника сдал ивеку на стоянку — громадную, огороженную колючкой площадку на окраине города, удивившись серьезности подхода — мне выдали пропуск с указанием номера автомобили и обеспечивали неприкосновенность груза. Пояснив наряду с этим, что так торговцам не требуется платить за склады. Также разумно, также практично. Кота, кстати, также было нужно покинуть, предоставив ему машину в качестве жилья. А охрана, практически вогнав меня в шок, принесла пластиковую кошачью миску, полную сухого корма.
— Не вы первый с животными, — сообщил немолодой охранник с М16 на плече. — Услуга платная, но так спокойней, меньше неприятностей с местными котами и постоем. — перехватив мой сомневающийся взор, он добавил: — Коты никуда не удирают сейчас, как возвратитесь, так он сходу и прибежит. Мы же замечаем, видим. А для псов вольеры имеется, вон в том месте.
Я ему поверил. Тигр по большому счету вел себя не весьма типично для кота, через чур уж старался держаться к нам… сейчас уже ко мне поближе. Буду заглядывать ко мне, контролировать, как наполняют миску.
Не считая кормления котов у охраны в перечне одолжений был вызов развозного фургончика — ездить на собственных машинах по городу также было нельзя, нужно было иметь пропуск на лобовом стекле, это я усвоил из Правил у чекпойнта. Бизнес, что сделаешь, торговцы точно в таковой услуге нуждаются.
Узкие улочки, чистота, порядок. Открыты бары. Открыты какие-то магазины. По улицам ходят люди, хоть в большинстве и вооруженные, но спокойные и доброжелательные. Тут порядок, тут все верно, тут уже спаслись и нашли новую форму существования. Все же человек необычное по свойству приспосабливаться создание. Мертвецы овладели почвой? Ха два раза, щас прямо. Шок уже проходит, люди забирают собственный место на вершине пищевой пирамиды. Не имеет значение какое количество нас осталось, все равно данный мир в собственности нам. А кушать мы будем друг друга, получается, как неизменно и было. Это также часть натуры, наверное, мертвякам до нас на большом растоянии.
Указатель к гостинице, именуется Амстел. Это не в честь пива, а в честь местной реки, на которой Амстердам выстроен. Пиво также в ее честь поименовано.
Двухэтажный дом ветхой постройки, вывеска готическим шрифтом. Дверь из чёрного дерева с колокольчиком, маленькая стойка ресепшена. Бар, стойка, пара табуретов, пара столиков около окон. Приятная тетенька лет пятидесяти, доброжелательно радующаяся. Рядом с ней на стойке кот, серый, короткошерстный, немного открыл глаза и недоброжелательно взглянуть на меня, очевидно обиженный побудкой.
— Goede dag! — поприветствовала меня дама.
— Хороший сутки, — ответил я на британском. — Желал бы остановиться на ночь, найдется помещение?
— Очевидно, — поменяла она язык. — Одна ночь?
— Возможно, — кивнул я, после этого задал вопрос: — Продолжить будет возможно?
— Очевидно. За вещи в номере также имеете возможность не тревожиться, тут не крадут.
Почему-то поверил. Времена изменились, такие мелкие людские анклавы смогут не одобрять преступность, а в какую форму выльется неодобрение — тут лишь фантазия ограничит. Не утверждаю, но вот так думается.
Дама выложила на стойку ключ с биркой, сообщила:
— Это на третьем этаже.
— Благодарю.
Лестница была чёрная и узкая, на каждой площадке было всего по три номера. Добрался до собственного, открыл дверь, посмотрел. Тесновато, но пристойно. Все чисто, вся мебель новая. На столе и на крюке вбитом в стенке керосиновые лампы, что уже делается стандартом.
Скинул портфель, отцепил от него чехол с М4, затолкал все в узкий большой шкаф с тяжелыми створками. Выглянул в окно. Узкая улочка внизу, бар с изображением парусника практически наоборот. Вид на море, на замок. Где-то забили куранты, я взглянуть на часы — ровно полдень.
Кроме того не верится, что я на данный момент на земле, пережившей трагедию, так тут нормально и мирно. Обратил внимание на патруль, идущий по улице. Люди были в простой одежде, но на руках были повязки с надписью Politie.
Хорошо, пройдусь, огляжусь, взгляну, что тут к чему и что это может дать мне нужного. Да и прикупить бы кое-чего не мешало. Звенья для лент и машинку для набивки — весьма бы понадобилось все. И часть оружия, которого скопилось большое количество, также обменял бы на патроны. В случае если рвану дальше на Родину, то в том месте со собственными излишками под натовский стандарт могу и зависнуть, оружия окажется больше чем патронов. А у меня одних укоротов шесть штук, а мне ну максимум два понадобятся. И долгих М16 столько же.
Кстати, виденные мной армейские повально вооружены М16 и М4, лишь чуть отличающимися от американских, понятия не имею, что за модификация. Весьма интересно, я полагал, что местная армия должна быть вооружена чем-то европейским, а тут вот так, так что мой товар обязан тут ко двору прийтись. А остатков мне хватит и самому, и семью вооружить, и спутников, в случае если у меня такие когда-нибудь покажутся.
Скрутил с укорота глушитель, дабы людей на улице и патрули не нервировать, вернул на место компенсатор, стандартную птичью клетку. Все, возможно идти.
В вестибюле понял, что дама, выдававшая мне ключи, перебралась за стойку бара. Секунду помедлив, я завернул в том направлении.
— Что-нибудь налить? — задала вопрос она.
— Пива, пожалуйста.
Она кивнула, умело подхватила бокал с полки и наполнила его пивом. Выставила на стойку.
— И в самом деле Хайнекен? — задал вопрос я, кивнув на эмблему на кране.
— Да, — ответила она. — Завод Хайнекен в Амстердаме прямо на канале, оттуда вывозят запасы. Еще на долгое время хватит, выпивайте.
Я выпил. Хайнекен как Хайнекен, кроме того холодный, как ни необычно, наверно в подвале бочонки держат.
— Вы местная? — задал вопрос.
— Да, из Мюйдена. И в то время, когда все началось, была прямо тут, за данной стойкой.
Она похлопала крепкой веснушчатой ладонью по столешнице.
— Мне показалось, что город сохранился, — с опаской сообщил я, пригубив из бокала.
— Это вам показалось, — невесело улыбнулась она. — Тут люди со всей страны сейчас живут. В то время, когда началось, тут такое творилось, что страшно отыскать в памяти. Гостиница, кстати, не была моей, я трудилась в баре.
— Обладатель погиб?
— Погиб, — ответила она. — Довольно много людей погибло. Нам , что с базы Харкампс войска пошли в эту сторону. Говорят, их ко мне загнали чтобы возможно было спасти Амстердам, но выручать выяснилось некого. А отечественный город они отбили, причем перед тем, как большинство армейских разошлась.
— А как вы выжили?
— Заперлась тут, в номере на третьем этаже. — улыбнувшись, добавила: — В том самом, где вы на данный момент остановились. Еще пара человек прибилось. Завалили витрины и вход, был запас еды, так и продержались. А сейчас да, сейчас тут прекрасно.
— Вы без оружия? — мало удивился я.
— Отчего же? — со своей стороны поразилась она вопросу. — В том месте, под стойкой. Но тут ничего не случается, город отечественный как крепость. Возможно, наилучшее место в этом государстве, которое осталось для жизни. В случае если не обращать внимания и не вспоминать о том, что погибло три четверти людей, то вправду, думается что все как и раньше.
— А оружие откуда?
— От военных, возможно, — пожала она плечами. — Кроме того не знаю. У большинства его все равно нет.
Вот уж в чем не сомневался. Откуда ему в товарных количествах тут браться? Это же не вооруженная до зубов Америка и не Российская Федерация, на всякий случай готовая к десятку мировых войн в один момент, где еще с Великой Отечественной винтовки на хранении лежат. Тут не так. Не смотря на то, что… на тех кто остался, должно было хватить. Кстати, весьма интересно, а откуда снабдились албанцы? Также вопрос.
— А военная власть в городе имеется? — задал вопрос я.
— В замке. Понимаете таковой?
— Видел. Из окна.
— Вот в нем, — кивнула она. — В том месте наподобие как самое командование всех окрестностей. Кроме того те, кто сидит в порту Амстердама, им подчиняются.
— Осознал, благодарю.
А вот это уже вправду весьма интересно. И еще весьма интересно знать, готово ли региональное руководство взять на себя ответственность за происходящее в Кааге? Лучше бы забрало. Мне лучше.
— А что в Амстердаме?
— Порт и какие-то места, к каким возможно подойти с воды, заняты людьми. Но в том месте хуже жить, исходя из этого гражданских селят тут, в Мюйдене, и в Маркене… понимаете Маркен?
— Нет, — честно ответил я.
— Это остров, неподалеку, — она продемонстрировала рукой за окно, как будто бы остров был на другой стороне улицы. — Соединен с материком плотиной, на острове город, в том направлении никак не проберешься. И тут рядом Мюйдерберг, его также начали чистить от мертвецов, будут и в том месте селиться.
Я поблагодарил за беседу, допил пиво и вышел. Желал было спросить у нее, где возможно добыть громадную лодку, но передумал, сомневаюсь, что она компетентный совет даст. Это нужно где-нибудь в гавани задавать вопросы, у тех, кто к предмету беседы поближе. И кстати, забыл задать вопрос, где тут у них вся торговля.
#16 Амстердам. Решка и Орёл. Перезагрузка
