Ii. закон дубины и клыка

Первый сутки на берегу в Дайе показался Бэку ужасным кошмаром. Тут постоянно чтонибудь поражало и пугало: Его неожиданно из центра цивилизации перебросили в какой-то первобытный мир. Окончилось блаженное и ленивое существование под солнцем юга, в то время, когда он лишь слонялся без дела и скучал. Тут не было ни отдыха, ни спокойствия, и ни на миг Бэк не ощущал себя в безопасности. Тут все было в движении и действии, царила вечная сумятица, и каждую 60 секунд угрожало увечье либо смерть. В этом новом мире следовало всегда быть начеку, по причине того, что и собаки и люди совсем не были похожи на людей и городских собак. Все они были дикари и не знали вторых законов, не считая клыка и закона дубины.

Ни разу Бэк не видел, дабы псы дрались между собой так, как местные: это были настоящие волки, и первый же опыт послужил Бэку незабываемым уроком. Действительно, в первой драке он не принимал участие, в противном случае он не вышел бы из нее живым и не было нужно бы ему воспользоваться этим уроком. Жертвой пал не он, а Кэрли.

Их обоих покинули около бревенчатой хижины, где помещалась лавка. Кэрли добродушно, как неизменно, начала заигрывать с высоким и сильным псом, что был величиной с большого волка, но все же в два раза меньше Кэрли. И внезапно, без всякого предупреждения, — стремительный, как молния, скачок, щелканье зубов, похожее на лязг железа, столь же стремительный морда и — обратный прыжок у Кэрли была разодранной от глаз до пасти.

Такая была у этих псов волчья повадка — напасть и в тот же час отскочить. Но этим дело не кончилось. В тот же час примчались тридцать, в противном случае и сорок лаек и окружили дерущихся безмолвным и настороженным кольцом. Бэк вначале не осознал, чего они с таким безмолвным напряжением ожидают, из-за чего так жадно облизываются. Кэрли ринулась на собственного соперника, а тот опять укусил ее и отскочил. Второй ее наскок он встретил грудью и гак умело отразил его, что Кэрли не устояла на ногах. Лишь того и ожидали замечавшие за дракой собаки. Встать Кэрли уже не удалось: с рычанием и визгом они сгрудились около нее, и, скуля в предсмертной муке, Кэрли провалилась сквозь землю под кучей мохнатых тел.

Все это случилось так неожиданно и без того нежданно, что Бэк совсем растерялся. Он видел, как шпицбергенский пес высунул красный язык, — это он так смеялся. Видел, как Франсуа, размахивая топором, ринулся в самую гущу свалки. Трое мужчин, схватив дубины, скоро помогли ему разогнать псов. Через 120 секунд по окончании того, как Кэрли упала, последний из нападавших был отогнан прочь. Но Кэрли лежала на залитом кровью, истоптанном снегу мертвая, порванная чуть не в клочья. А темнокожий метис стоял над ней и отчаянно ругался.

Эта картина довольно часто позже вспоминалась Бэку и тревожила его кроме того во сне. Так вот какова жизнь! В ней нет справедливости и места честности. Кто упал, тому финиш. Значит, нужно держаться прочно! Шпиц опять высунул язык и захохотал, и с данной 60 секунд Бэк, возненавидел его ожесточённой, смертельной неприязнью.

Опоздал Бэк опомниться по окончании ужасной смерти Кэрли, как его ожидало новое потрясение: Франсуа надел на него ременную упряжь, похожую на ту, которую в его родном поместье конюхи надевали на лошадей. И как в том месте трудились запряженные лошади, так ему было нужно трудиться тут. Он повез Франсуа на нартах в окаймлявший равнину лес за дровами. То, что его заставляли ходить в упряжке, больно ранило его самолюбие, но у нею хватило ума не бунтовать. Он переломил себя и попытался трудиться прекрасно, не смотря на то, что все это было для него ново и необычно.

Франсуа был строг, потребовал, дабы его слушались срочно, и получал этого при помощи собственного бича. Помимо этого, при всяком промахе Бэка Дэйв, умелый коренник, хватал его зубами за ляжки. Вожаком в их упряжке был Шпиц, такой же умелый ездовой пес, как Дэйв, и в случае если ему не получалось цапнуть Бэка, в то время, когда тот сбивался с ноги, он со злобой и укоризненно рычал на него либо умело направлял его куда следовало, налегая на постромки всей тяжестью собственного тела. Бэку ученье давалось легко, и под совместным управлением собственных двух товарищей и Франсуа он делал поразительные удачи. Раньше чем они возвратились в лагерь, он уже знал, что крик «хо!» свидетельствует «остановись», а по команде «марш» направляться бежать вперед; что на поворотах нужно умерять бег, а в то время, когда нарты с грузом летят под гору — держаться подальше от коренника.

— Все три собаки весьма хороши, — сообщил Франсуа по возвращении, заметив Перро. — Данный Бэк здорово трудится! Я его весьма не так долго осталось ждать вышколю.

Днем Перро, которому нужно было спешно везти правительственную почту, привел еще двух псов, Билли и Джо. Эти чистокровные лайки были от одной матери, но отличались друг от друга, как сутки от ночи. Единственным недочётом Билли было разве его чрезмерное кротость, а Джо, наоборот, был безрадостен, замкнут и раздражителен. Он всегда ворчал и злобно наблюдал на всех.

Бэк встретил Билли и Джо по-товарищески, Дэйв не обратил на них никакого внимания, а Шпиц срочно нападал одного, позже другого. Билли сперва примирительно завилял хвостом. Заметив, но, что миролюбие тут не окажет помощь, он желал бежать, да опоздал. Острые зубы Шпица впились ему в бок и он взвыл, но в этот самый момент не воинственно, а жалобно и умоляюще. Но Джо, с какой бы стороны Шпиц ни пробовал на него напасть, всегда поворачивался к нему, целый ощетинившись и заложив назад уши. Он грозно рычал и с немыслимой быстротой щелкал зубами, а глаза у него блистали, как у дьявола; это было воплощение враждебности и вместе с тем кошмара. Вид его был до того страшен, что Шпицу было нужно отказаться от намерения проучить его. Дабы скрыть собственный поражение, он снова накинулся на безответного, все еще жалобно скулившего Билли и загнал его на самый финиш лагеря.

К вечеру Перро добыл себе еще одну ездовую собаку, ветхую, поджарую лайку с долгим и эластичным телом. Морда у нее была вся в рубцах и боевых шрамах, и сохранился лишь один глаз. Но данный единственный глаз блистал наглым, вызывающим мужеством, которое внушало всем невольное уважение. Кличка пса была Соллекс, другими словами Сердитый. Он, как и Дэйв, ничего от вторых не потребовал, ничего не ожидал и никому спуску не давал. И в то время, когда он неторопливо и принципиально важно подошел к остальным, кроме того Шпиц не посмел его задирать. У Соллекса была одна слабость, и Бэк, на собственную беду, первый открыл ее: кривой пес не обожал, дабы к нему доходили со стороны слепого глаза. Как раз такую неприятность причинил ему ничего не подозревавший Бэк и додумался о собственной неучтивости лишь тогда, в то время, когда Соллекс, сильно обернувшись, бросился на него и прогрыз ему плечо на три дюйма, до самой кости. Затем Бэк ни при каких обстоятельствах больше не доходил к Соллексу с запретной стороны, и Соллекс его ни при каких обстоятельствах больше не трогал. Новый знакомец, как и Дэйв, по всей видимости, хотел лишь одного: дабы его не тревожили. Но, Бэк не так долго осталось ждать убедился, что и тот и второй одержимы еще иным, более высоким рвением.

В первую же ночь перед Бэком поднялся серьёзный вопрос о ночлеге. Палатка, в которой горела свеча, так заманчиво светилась среди снежной равнины. Казалось в полной мере естественным, что его место в том месте. Но в то время, когда он вошел, Перро и Франсуа встретили его ругательствами и швыряли в него всякой утварью , пока он не пришёл в сознание от растерянности и позорно бежал из палатки на холод. Дул резкий ветер и больно сек тело, в особенности бессердечно впиваясь в раненое плечо. Бэк лег на снег и пробовал уснуть, но не так долго осталось ждать холод поднял его на ноги. В печальном отчаянии бродил он между палатками, ища себе местечка потеплее и не находя его. То тут, то в том месте свирепые псы набрасывались на него, но он, ощетинившись, грозно рычал на них (этому также он скоро обучился), и они оставляли его в покое.

Наконец его осенило: нужно пойти обратно и взглянуть, где устроились на ночлег собаки из его упряжки. Но, к собственному удивлению, он не отыскал ни одной! Они куда-то провалились сквозь землю. Снова Бэк отправился бродить по широкому лагерю, ища их везде, но возвратился ни с чем. Уж не в палатке ли они? Нет, этого не может быть, — так как вот его, Бэка, прогнали оттуда! Так куда же они девались? Целый дрожа, опустив хвост, он одиноко и бесцельно кружил около палатки. Внезапно снег под его передними лапами подался, и он чуть не провалился куда-то. Под ногами у него что-то зашевелилось. В страхе перед неизвестным и невидимым Бэк отбежал, ворча, шерсть у него поднялась дыбом. Но негромкое дружеское повизгивание скоро успокоило его, и он возвратился к тому же месту на разведку. Ноздрей его коснулась струя Теплого воздуха: уютно свернувшись клубочком, под снегом в ямке лежал Билли. Он заискивающе тявкал, ерзал, вилял хвостом, обосновывая этим собственные расположение и добрые намерения к Бэку, и, дабы его подкупить, рискнул кроме того лизнуть его в морду теплым и мокрым языком.

Еще один урок: значит, вот как тут спасаются от холода! Бэк уже с уверенностью выбрал себе местечко и по окончании больших усилий и долгой возни вырыл нору в снегу. Через 60 секунд в яме стало тепло от его тела, и он уснул. По окончании продолжительного, тяжёлого дня он дремал прочно и сладко, не смотря на то, что по временам ворчал и лаял во сне, мучимый плохими снами.

Разбудил его лишь утром шум просыпавшегося лагеря. В первую 60 секунд он не имел возможности осознать, где находится. Ночью шел снег и совсем засыпал его в яме. Целая масса снега давила, напирала со всех сторон. И на Бэка внезапно напал ужас, ужас зверя перед западней. То было показателем, что в нем заговорили инстинкты далеких предков, потому что данный цивилизованный, кроме того не в меру цивилизованный пес в жизни собственной не знал, что такое западня, и не должен был бы ее опасаться. А в это же время тело его судорожно сжималось, шерсть на шее и плечах поднялась дыбом, и он с диким рычанием выскочил из ямы, прямо на свет ослепительного утра, взметнув около целое облако искрящегося снега. Но тут он заметил перед собой лагерь на белой равнине и сообразил, где он, сходу отыскал в памяти все, что с ним случилось с того дня, как он отправился на прогулку с Мануэлем, и до вчерашней ночи, в то время, когда он вырыл себе в снегу нору для ночевки.

Франсуа приветствовал его криком.

— Ну, что я сказал? — вскрикнул он, обращаясь к Перро. — Данный Бэк мигом всему выучивается!

Перро с важным видом кивнул головой. Он был курьером канадского правительства, возил почту, ответственные бумаги, и ему необходимы были самые лучшие псы. Исходя из этого он был особенно доволен, что удалось приобрести такую собаку, как Бэк.

Не прошло и часа, как он приобрел еще трех ездовых псов для собственной упряжки, так что всего их сейчас было девять, и вдобавок через пятнадцать минут они уже были запряжены и спешили по снежной дороге к Дайскому каньону. Бэк радовался перемене, и не смотря на то, что работа была тяжелая, он не ощущал к ней отвращения. Его сперва поразил азарт, что проявляли все его товарищи, но позже данный азарт заразил и его. А всего необычнее была перемена, случившаяся с Дэйвом и Соллексом. Казалось, упряжь преобразила их — это были на данный момент совсем другие собаки. невозмутимое равнодушие и Всю вялость с них как рукой сняло. Откуда взялись энергия и прыть! Они из кожи лезли, стараясь, дабы вся упряжка бежала прекрасно, и бесновались, в то время, когда появлялась задержка либо замешательство среди псов. Казалось, труд данный был высшим выражением их существа, в нем была вся их единственная радость и жизнь.

Дэйв был коренником, а в первых рядах, между ним и Соллексом, впрягли Бэка. Остальные собаки бежали перед ними гуськом, а во главе всех — вожак Шпиц.

Бэка поместили между Дэйвом и Соллексом специально, чтобы они обучали его. Он был талантливым учеником, а они — хорошими преподавателями, каковые сходу исправляли его промахи, получая послушания при помощи собственных острых зубов. Дэйв был пес честный и разумный. Он ни при каких обстоятельствах зря не обижал Бэка, но, в то время, когда Бэк этого заслуживал, не упускал случая куснуть его, а бич Франсуа в этих обстоятельствах еще подбавлял собственный, так что Бэк заключил, что подтянуться и избегать промахов удачнее, чем огрызаться. Раз на протяжении маленькой остановки он запутался в постромках и задержал отправление. Дэйв и Соллекс дружно напали на него и здорово проучили. Это еще усилило кавардак, но Бэк позже весьма старался не путать постромки: к концу дня он уже так прекрасно справлялся с собственными обязанностями, что учителя практически прекратили кусать его. Бич Франсуа все реже щелкал над его головой, а Перро кроме того почтил его особенным вниманием: одну за второй поднял его лапы и заботливо осмотрел их.

Переход, что они сделали за первый сутки, был тяжелым. Они шли вверх по каньону через Овечий Лагерь, мимо границы и Весов леса, шли через снежные сугробы и ледники высотой в пара сот футов, перевалили через великий Чилкут, что тянется между солеными и пресными водами и, как грозный страж, защищает подступы к печальному, пустынному Северу. Они благополучно проделали целый путь по целой цепи замерзших озер в кратерах потухших вулканов и поздно ночью добрались до громадного лагеря у озера Беннет, где тысячи золотоискателей строили лодки, готовясь к весеннему ледоходу. Тут Бэк вырыл себе нору в снегу и уснул сном утомленного праведника, но выспаться не удалось, — его весьма не так долго осталось ждать извлекли из ямы и во мраке морозной ночи запрягли в нарты вместе с другими псами.

В тот сутки они прошли сорок миль, поскольку дорога была укатана. Но на другой сутки и в течение еще многих дней они вынуждены были сами прокладывать себе тропу в снегу, очень сильно уставали и шли медленнее. В большинстве случаев Перро шагал впереди упряжки и утаптывал снег собственными лыжами, дабы псам легче было бежать, а Франсуа поворотным шестом направлял нарты. По временам они с Перро изменялись местами, но это бывало не довольно часто. Перро спешил, и притом он считал, что лучше Франсуа может определять на глаз толщину льда, а это было крайне важно, поскольку осенний лед был еще весьма ненадежен. В местах, где течение стремительное, его и вовсе не было.

Изо дня в сутки (казалось, им финиша не будет, этим дням) Бэк шел в упряжке. Привал делали неизменно только ночью, а только небо начинало светлеть, нарты уже спешили дальше, оставляя сзади милю за милей. И снова лишь вечером, в темноте, разбивали лагерь; псы приобретали собственную порцию рыбы и зарывались в снег, дабы поспать. У Бэка аппетит был волчий. Его дневной паек складывался из полутора фунтов вяленой лососины, а ему этого хватало на один зуб. Он ни при каких обстоятельствах не наедался досыта и всегда испытывал муки голода. А в это же время другие собаки, весившие меньше и более приспособленные к таковой жизни, приобретали лишь по фунту рыбы и умудрялись как-то сохранять силы и бодрость.

Бэк весьма не так долго осталось ждать прекратил привередничать, как когдато дома, на Юге. У него была привычка имеется не торопясь, разборчиво, но он не так долго осталось ждать увидел, что его товарищи, скоро покончив со собственными порциями, таскали у него недоеденные куски. Предохранить собственный паек ему не получалось, — тогда как он сражался с двумя либо тремя преступниками, его рыба исчезала в пасти вторых. Тогда он стал имеется так же скоро, как они. Голод до таковой степени мучил его, что он готов был унизиться до кражи. Он замечал, как это делают другие, и обучался у них. Приметив, что Пайк, один из новичков, вор и хитрый притворщик, умело стащил ломтик грудинки у Перро, в то время, когда тот отвернулся, Бэк на другой сутки проделал тот же маневр и, схватив целый кусок грудинки, удрал Встала ужасная суматоха, но он остался вне подозрений, а за его правонарушение наказали Даба, растяпу, что постоянно попадался.

Эта первая кража продемонстрировала, что Бэк способен выжить и в жёстких условиях Севера. Она свидетельствовала об его умении приспособляться к новой обстановке Не будь у него таковой способности, ему угрожала бы скорая и мучительная смерть. Помимо этого, кража была началом его морального падения. Все его прошлые нравственные понятия рушились, в беспощадно ожесточённой борьбе за существование они были лишь лишней обузой. Они были уместны на Юге, где царил дружбы и закон любви, — в том месте следовало уважать чужую собственность и щадить вторых. А тут, на Севере, царил закон клыка и дубины, и лишь дурак стал бы тут выполнять честность, которая мешает жить и преуспевать.

Само собой разумеется, Бэк не рассуждал так — он попросту инстинктивно приноровлялся к новым условиям. Ни при каких обстоятельствах в жизни он не уклонялся от борьбы, кроме того в то время, когда силы были неравны. Но палка человека в красном свитере вколотила ему более примитивные, но жизненно нужные правила поведения. До тех пор пока Бэк оставался цивилизованной собакой, он готов был погибнуть во имя собственных идей морального порядка — скажем, защищая хлыст для верховой езды, находящийся в собствености судье Миллеру. Сейчас же его готовность пренебречь этими идеями и выручать собственную шкуру показывала, что он возвращается в первобытное состояние. Крал он не из любви к мастерству, а подчинясь настойчивым требованиям безлюдного желудка. Он грабил не открыто, а медлено, со всякими предосторожностями, потому что уважал закон клыка и дубины. Словом, он делал все то, что делать было легче, чем не делать.

Он развивался (либо, вернее, дичал) весьма скоро. Мускулы у него стали крепкими, как железо, и он сейчас был нечувствителен ко всякой обычной боли. Он приобретал хорошую закалку, и внешнюю и внутреннюю. Имеется он имел возможность всякую пищу, хотя бы самую неприятную и неудобоваримую. И желудок его извлекал из съеденного все, что было в нем питательного, до последней крупицы, а кровь разносила переработанную пищу в самые отдаленные уголки тела, производя из нее крепчайшую и прочнейшую ткань. У Бэка было тонкое обоняние и превосходное зрение, а слух достиг таковой остроты, что он кроме того во сне слышал самый негромкий звук и распознавал, что данный звук возвещает — самообладание либо опасность. Он обучился выгрызать лед, намерзавший у него между пальцами, и в то время, когда ему хотелось выпивать, а вода в водоеме была покрыта толстым слоем льда, он умел пробивать его собственными сильными передними лапами. Но самой примечательной была свойство Бэка чуять ветер — он предугадывал его направление за всю ночь вперед. И в совсем негромкие вечера он выкапывал себе нору под деревом либо на берегу в таком месте, что, в случае если позже налетал ветер, его нора постоянно оказывалась с подветренной стороны, и в ней было тепло и уютно.

Все это Бэк постигал не только опытом — в нем всколыхнулись в далеком прошлом заглохшие первобытные инстинкты. В противном случае, что он унаследовал от многих поколений прирученных предков, напротив, отмирало. Смутными, невнятными голосами заговорила в нем далекая молодость его рода, то время, в то время, когда дикие псы сворами рыскали по невинным лесам и, загоняя добычу, убивали ее. И Бэк не так долго осталось ждать обучился пускать в движение зубы и когти, у него появилась стремительная волчья хватка. Так как раз дрались его забытые предки. Оживало в нем далекое прошлое, и те ветхие повадки, что были наследственными в его роде и передавались много поколений, сейчас стали его повадками. Он усвоил их без всяких упрочнений, не видя в них ничего нового и необычного, как словно бы они всегда были ему характерны. И в то время, когда в негромкие холодные ночи Бэк поднимал морду к звездам и выл протяжно и продолжительно, по-волчьи, — это его предки, в далеком прошлом обратившиеся в прах, выли в нем, как выли они на звезды столетиями. В вое Бэка звучали те же самые ноты — в нем изливалась тоска и все эмоции, рожденные в душе тишиной, холодом и мраком.

Так, как будто бы в подтверждение того, что все мы — марионетки в руках природы, старая песнь предков рвалась из груди Бэка, и он неспешно возвращался к истокам собственного рода. А произошло это вследствие того что люди на Севере нашли желтый металл, и еще вследствие того что подручный садовника, Мануэль, приобретал жалованье, которого чуть хватало на ватаги отпрысков и нужды жены, мелких копий его самого.

S T A L K E R Тени чернобыля Клык Часть 3

Похожие статьи:

Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Добавить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!:

Adblock
detector