По окончании того, как люди изобрели бессчётные их приобретение и потребности переплелось с удовлетворением, имели возможность появиться законы.
То, что имеется право в себе, положено в его объективном наличном бытии, т. е. выяснено для сознания мыслью и известно как то, что имеется и признано правом, как закон; при помощи этого определения право имеется по большому счету хорошее право. То, что имеется право, только становясь законом, обретает не только форму собственной всеобщности, но и собственную подлинную определенность. Исходя из этого в представлении о законодательстве нужно иметь в виду не только тот момент, что при помощи этого законодательства высказывается что-то в качестве общезначимого правила поведения; ответственнее этого внутренний значительный момент — познание содержания в его определенной всеобщности.
Составить кодекс – обращение так как идет не о том, дабы создать совокупность новых по собственному содержанию законов, а о том, дабы познать наличное содержание законов в его определенной всеобщности, т. е. постичь его мыслью и указать его использование к особому, Потому, что положенность образовывает ту сторону наличного бытия, в которой может выступить и случайность, порождаемая другой особенностью и своеволием, постольку то, что имеется закон, возможно хорошим по собственному содержанию от того, что имеется право в себе.
Но кроме применения к особому положенность права включает в себя применимость к единичному случаю. Тем самым оно вступает в сферу не определяемого понятием количественного (количественного для себя либо как определения сокровища при обмене одного качественного на второе качественное). Определенность понятия показывает только неспециализированную границу, в которой еще происходит колебание в ту либо иную сторону. Но, чтобы имело место осуществление, это колебание должно быть прервано, благодаря чего в данной границы появляется случайное и произвольное ответ. Нереально разумно выяснить либо при помощи применения проистекающей из понятия определенности сделать вывод, что более справедливо: наказать за проступок сорока ударами либо на один удар меньше, наложить штраф в пять талеров либо в четыре талера и двадцать три гроша, присудить к одному году заключения в тюрьме, либо к тремстам шестидесяти четырем дням, либо же к одному году и одному, двум, трем дням? И все-таки кроме того один лишний удар, один лишний либо недостающий талер либо грош, одной семь дней, одним днем больше либо меньше заключения в тюрьме — уже несправедливость. Сам разум признает, что случайность, видимость и противоречие владеют собственной, не смотря на то, что и ограниченной, сферой и своим правом, и не пытается для того чтобы рода несоответствия довести до справедливости и равенства: тут действует лишь заинтересованность в осуществлении, заинтересованность в том, дабы по большому счету было принято решение и определение, пускай любым образом (в данной границы).
От официального кодекса требуются, с одной стороны, простые общие определения, а иначе, природа конечного материала ведет к нескончаемым предстоящим определениям. С одной стороны, количество законов должен быть законченным замкнутым целым, с другой — существует постоянная потребность в новых правовых определениях. Но так как эта антиномия относится к специализации общих правил, каковые остаются незыблемыми, то это не ограничивает права на законченный кодекс, так же как и на то, дабы эти общие простые правила для себя в отличие от их специализации были понятны и четко сформулированы.
Право, вступившее в наличное бытие в форме закона, имеется для себя, самостоятельно противостоит особому волению и точке зрения о праве и должно сделать себя значимым как общее. Это осуществление и познание права в особом случае без субъективного эмоции особого интереса в собственности публичной власти, суду. Любой индивид в праве искать суда, он обязан знать законы, потому что в другом случае это право ничем бы ему не помогло. Нужно, дабы законы были доведены до общего сведения.
Но индивид обязан кроме этого предстать перед судом. Перед судом право приобретает определение, в соответствии с которому оно должно быть доказуемо. Право, которое я имею, должно быть и положенным: я обязан суметь представить, доказать его и только при помощи того, что в себе сущее кроме этого оказывается и положенным, оно возможно значимым в обществе.
К составу прав субъективного сознания относятся как публичное оглашение законов, так и возможность знать осуществление закона в особенном случае, в частности движение внешних действий, правовых оснований и т. д. Потому, что данный процесс в себе общезначим, то, не смотря на то, что отдельный случай по собственному особому значению касается лишь интереса тяжущихся сторон, общее его содержание относится к заключающемуся в нем праву, и ответ суда затрагивает интересы всех: судопроизводство должно быть публичным.
Диалектика Г. Гегеля коротко и ясно
