Это третья степень неприязненных взаимоотношений сынов века к сынам Божиим. За унижением и поношением следуют совещательные планы, собирания клевет, само собой разумеется, не на добро. Премудрый и истолковывает эти совещания князей века так: скрыем в почву мужа праведна неправедно, пожрем же его, какое количество преисподняя, жива, и возмем память его от почвы[67].
Не смотря на то, что и сознают, что восстают на праведного неправедно; но, хотя придать собственному злодейству вид правды, собирают клеветы. Так собирали лжесвидетельства и на Христа Спасителя. Кого наметит злоба людская, того уж не прекратит преследовать до конца: ее поджигает неприятель всякого хороша, и она спокойствия не имеет, пока не достигнет желаемого – насытиться злодеянием.
Но да не возглаголют уста отечественная дел людских! Господь да избавит всякого от таких возмутительных дел! Что же делать тем, кому угрожает что-либо подобное? А вот что: раб же Твой, говорит пророк, глумляшеся во оправданиих Твоих. Вот уж он и не молится: «отыми, либо отврати», но в сердце собственном предал себя в жертву своенравной злобе и, не обращая на нее внимания, делает собственный дело, всеусердно исследует оправдания Божии, дабы правильнее выполнять их. Так и всякому надобно функционировать: пускай злоба злится, а ты собственный делай, Всевышнего опасайся и заповеди Его храни[68].
Из для того чтобы отношения святого пророка к напраслинам вытекает убеждение, что наикрепчайшая помощь перенесения их имеется свидетельство совести в том, что к таким нападкам не подано никакого предлога. Кто может сообщить в себе пред лицем Всевышнего: исследую оправдания Твои, сличаю с ними жизнь собственную и не нахожу вины в себе, – того напраслины должны лишь смешить, как истолковывает это святой апостол Петр: аще укоряеми бывасте о имени Христове, блажени есте; яко славы и Божий Дух на вас почивает. Онеми убо хулится, а вами прославляется. Да не кто убо от вас постраждет яко убийца, либо яко тать, либо яко злодей, либо яко чуждопосетитель; аще ли же яко Христианин, да не стыдится, да прославляет же Всевышнего в части сей[69]. За что же да прославляет Всевышнего? – За то, что, по Его определению, блажени изгнани правды для, блажени те, кого поносят и ижденут, и рекут всяк зол глагол[70] на них, Господа для. Им уже уготована великая мзда на небесах, в уверенности о которой они из этого смогут радоваться и радоваться не самопрельщенно.
Но, иначе, те же оправдания Божии свидетельствуют, что нет человека без греха и что в случае если, в известных событиях, совесть может правильно свидетельствовать о невиновности, то по большому счету невинным признать никого она не имеет возможности. Не сейчас, так прежде сделано что-нибудь, требующее должного воздаяния; вот оно-то и пришло под видом напраслины. Милость Божия устроила так для того, дабы подвергнуть человека очистительному страданию тут, во времени, и избавить от наказания в вечности. Сторонние не смогут видеть для того чтобы соотношения внешнего с внутренним: все это дознается и исповедуется во внутреннем святилище совести, пред лицем Всевидящего Всевышнего. Но кто дознал это и исповедал Божию правду в настоящем, прозревая совместно и в соотношение его к вечному, тот не имеет возможности не радоваться, встречая напраслины, как бы они горьки ни были. Невидимое и будущее он объемлет как настоящее и, за обилием блаженства чаемого, не ощущает всей печали текущих скорбей. И это благо терпящим напасти и скорби прибывает по мере того, как углубляются они в оправдания Божии. В том месте они светло зрят эти законы правды Божией и находят в них утешение себе.
Но христианин, углубляясь в оправдания Божии, находит в том месте что-то большее, относительно с ветхозаветным, как раз – заповедь о любви ко неприятелям. Любовь ко неприятелям заповедуется не к тем лишь, со стороны которых нападки прошли и уже частично забыты, но и к тем, злоба коих испытывается, – заповедуется обожать их в то время, как бьют, режут, грабят, и обожать не так, как иные говорят: «я ему зла не хочу и не делаю, лишь видеть его не могу», а обожать по всему свойству эмоции любви. Кто, углубляясь в оправдания Божии, нападет на это чувство, тот почерпнет из него такое благодушие, которое отгонит всякую печаль неприязненности, так что и следа ее не будет. Примеры этого видим во многих мучениках. Они бывали и всегда, а вдруг осмотреться, то и сейчас их заметим.
Нужный совет от сглаза.
