Многие из нас воспитаны в убеждении, что место дамы — у домашнего очага, но лишь 40% дам выполняют дома все собственный время (эта цифра включает дам пенсионного возраста). В США количество семей, в которых супруг трудится, а супруга ведет хозяйство и воспитывает двоих либо более детей, образовывает всего 7% (Duxbury Higgins, 1991). Не смотря на то, что на первый взгляд может показаться, что это отлично, в то время, когда не нужно ежедневно ходить на работу, было бы неточностью вычислять, что дама, проводящая весь день дома, мало трудится. В действительности среднестатистическая домохозяйка тратит на работу по дому от 48 до 70 часов в неделю (Hide, 1992). Более того, оплачиваемый труд удовлетворяет не только экономические, но и многие социальные потребности человека, такие, как потребность в признании, уважении, стимуляции и статусе. Человеку, проводящему весь день дома, удовлетворить эти потребности значительно сложнее.
В 1963 г. вышла книга Бетти Фридан (Betty Friedan) «Особенный дар дамы» (The Feminine Mystique). Фридан применяла словосочетание «особенный дар дамы», хотя выделить, что общепринятое представление об американской домохозяйке, живущей в пригороде, как об успешной и социально успешной даме не всегда является верным.
Трудность, отмечает Фридан, пребывает в том, что многие дамы чувствуют неудовлетворенность и стыдятся этого, поскольку знают, что, наоборот, они должны ощущать, как им повезло. В интервью с «хранительницами домашнего очага» Фридан поняла, что неудовлетворенность чувствуют кроме того те дамы, чьей мечтой всегда была матери и роль жены. В соответствии с полученым ею данным, главная проблема заключается в том, что дамы по большей части обслуживают потребности вторых, а иметь собственную личность им не надеется. Да, их роль серьёзна, поскольку разрешает их мужьям и детям достигать чего-то в жизни, но жить в других — это не то же самое, что жить самому. И однако считается, что это и имеется свойственный дамам «особенный дар», вершина женского бытия. Вторая неприятность, которая связана с ролью «хранительницы домашнего очага», по словам Фридан и тех, кого она опрашивала, пребывает в том, что домохозяйка оказывается «выкинутой за борт», она стоит в стороне от наиболее значимых событий в жизни людей и потому не чувствует себя полноценным человеком. «Любовь, дом и дети — это прекрасно, но это еще далеко не весь мир, не смотря на то, что большая часть слов, написанных для дам, говорят, что это как раз так» (Friedan, 1963, р. 67).
Книга Фридан была опубликована 30 лет назад, но в какой-то мере представление об «особенном даре дамы» и связанные с этим неприятности живут и сейчас. К примеру, Кросби говорит о длящейся идеализации материнства и о том, что существует чуть ли не заговор молчания относительно того, каким тяжелым делом оно в конечном итоге есть: «Многие женщины и молодые мужчины с удовольствием ожидают появления ребенка, рисуя в собственном воображении идиллическое время ухмылок, объятий и забавного лепета. Вероятнее, вы также так думали… но предвидели ли вы бессонные ночи… воображали ли груды вонючих пеленок, нескончаемые детские заболевания, капризы и скуку?» (Crosby, 1991, р. 49-50).
Для фрустрации, переживаемой многими дамами, чьей единственной ролью была роль домохозяйки, Таврис и Оффер (Tavris Offir, 1997) кроме того ввели особый термин — синдром домохозяйки (housewife syndrome). Представьте себе такую картину. Кроме того, что вся работа ни при каких обстоятельствах не может быть сделана совсем (когда вы наведете в доме хоть какое-то подобие порядка, неизменно кто-нибудь тут же нарушит его), но к тому же она в большинстве случаев неинтересна, изнурительна и по большому счету никем не согласится за работу. В то время, когда думаешь о детях, они представляются самыми милыми существами на свете, но иметь детей — совсем не то же самое, что разглядывать домашний альбом. В реальности их необходимо кормить, одевать, купать (вообразите себе, сколько труда это требует), они ссорятся между собой и с вами, а в итоге вырастают и больше не желают иметь с вами ничего общего.
Ферри (Ferree, 1980) отмечала, что домохозяйки довольно часто ощущают собственную социальную изоляцию. Она предполагала, что это чувство усиливают такие факторы, как ограничение свободы передвижений, жизнь в пригороде, много трудящихся дам около и постоянное внимание, которого требуют мелкие дети. Рост числа дам, трудящихся на производстве, усиливает распространенное в обществе представление, что те, кто остаются дома, ведут праздную и легкомысленную судьбу, и такое понижение престижности домашнего труда еще больше увеличивает неудовлетворенность домохозяек (Ferree, 1980; Gove Tudor, 1973). Быть может, исходя из этого кое-какие исследователи находят, что домохозяйки в большинстве случаев имеют более низкую самооценку, чем трудящиеся дамы (Shaver Freedman, 1976). В иных работах кроме того утверждается, что жены, сидящие дома, более склонны к депрессии, чем жены, трудящиеся на производстве (Ross et al., 1983). Гоув (Gove, 1972) высказал предположение, что домохозяйки более подвержены депрессии, по причине того, что их труд изнурителен, однообразен и малопрестижен, а источник удовлетворения лишь один.
Но другие исследователи не уверены в том, что домохозяйки более склонны к депрессии и менее удовлетворены собственной судьбой, чем трудящиеся дамы. Шихан (Shehan, 1984) пишет, что, не смотря на то, что неработающие жены и находят собственные домашние обязанности неинтересными и изолирующими от общества, это не заставляет их мучиться от психотерапевтического дискомфорта, потому, что роль домохозяйки оставляет достаточно времени для общественной жизни и увлечений в организациях и различных клубах. Ферри (1987) показывала, что с домашним трудом ассоциируются такие вознаграждения, как радость, доставленная любимым людям, и удовлетворение от прекрасно сделанной работы. Столь противоречивые результаты, быть может, разъясняются тем, что в различных изучениях употребляются различные выборки. Ни «домохозяйки», ни «трудящиеся дамы» не являются однородной, монолитной группой. Их домашний доход, их верования, обстоятельства, побуждающие их оставаться дома либо идти трудиться, их обязанности в доме либо на работе, уровень социальной помощи, которую они испытывают, их отношение к домашней работе, количество и возраст детей — все различно. Любой из этих факторов воздействует на степень удовлетворенности собственной ролью в доме либо на работе. Кроуз (Krause, 1983) понял, что домохозяйки, каковые когда-то нетрадиционно осознавали женскую роль, но вышли замуж за мужчин с классическими взорами, намного больше неудовлетворены собственной ролью и посильнее подвержены депрессии, чем те, кто постоянно придерживались классических убеждений относительно роли дамы. Перри-Дженкинс (Perry-Jenkins et al., 1992) распознал прямую зависимость между степенью удовлетворенности дамы собственной ролью дома и на работе и тем, какое значение она придает данной роли. К примеру, трудящиеся дамы, каковые думали, что их доход так же ответствен для семьи, как и доход мужа, показывали громадную удовлетворенность, чем трудящиеся дамы, каковые видели, что их доход имеет второстепенное значение, либо те, кто не были уверены, что их работа нужна.
Мнения ученых о том, как роль домохозяйки воздействует на даму, разделились, но большая часть социологов согласны, что дама, получающая деньги, пользуется в доме большей властью. В соответствии с теории власти в семье (family power theory), тот из супругов, кто владеет громадными экономическими возможностями, владеет кроме этого и большей властью (Stroh et al., 1992). Денежная связь между мужа и домохозяйки делает ее менее влиятельной фигурой в доме, поскольку это «его» деньги и он — единственный, кто занят «настоящим» делом (потому, что труд дамы в доме не оплачивается, люди довольно часто разглядывают его как менее полезный, чем оплачиваемый труд). Существует пара изучений, подтверждающих, что трудящиеся жены имеют больший вес в семье, чем сидящие дома (Beckman Houser, 1979; Crosby, 1982; Mason Bumpass, 1975). Эриксен и его коллеги (Ericksen et al., 1979) поняли, что мужья, имеющие респектабельную профессию, в супружеской жизни особенно склонны настаивать на своем. Как полагают Стейл и Турецки (Steil Turetsky, 1987, p. 75), «неравенство полов в семье воздействует на формирование подобных неравных условий за пределами семьи». Нет однозначных доказательств предположения, что громадная власть в доме одного из супругов проистекает из того, что он либо она приобретает больше денег либо имеет более респектабельную работу. Но все согласятся с тем, что в случае если мы денежно зависимы от кого-то, кто к тому же имеет более большой социальный статус, чем мы, то данный человек владеет над нами большей властью, чем мы над ним. Итак, роль домохозяйки, «хранительницы домашнего очага» — вовсе не такая идиллия, как это воображает нам телевидение, и те, кто играется эту роль в реальности, хороши влияния и большего уважения, чем они имеют. Мы кроме этого должны задать вопрос себя, из-за чего эта роль остаётся «привилегией» дам, и разобраться, в какой степени обстоятельством для того чтобы положения вещей есть социальное воспитание, снабжающее дам навыками, каковые делают их более пригодными к данной роли, чем мужчин. Кроме этого весьма интересно подчернуть, что не считая дифференцированного воспитания и гендерных стереотипов, основанного на представлении, что дама должна вести хозяйство, а мужчина — получать деньги, более низкая зарплата дам обычно определяет, кто останется дома с детьми. Согласно заявлениям нескольких домашних пар, с которыми мне приходилось говорить, их ответ о том, что именно мать обязана сидеть дома, было принято по окончании несложного арифметического подсчета: утрата ее заработной плата оборачивалась меньшим уроном для домашнего бюджета, чем вероятная утрата заработной плата отца. Такое неравенство в зарплате мужчин и женщин есть одной из тем следующего раздела.
Хранительница домашнего очага
