Гробулия Склеппи лежала на бугре под сломанной сосной, в то время, когда что-то внезапно закрыло солнце. Гробулия легко немного открыла один глаз, досадуя на тучку, которая мешает ей избавиться от маленького прыщика на правой щеке, а в следующий миг ее дикий крик штопором вонзился в небеса. В один момент Гробулия пожалела, что в роду у нее не было кротов и она не имеет возможности за считаные секунды закопаться на пять метров под почву. Еще бы – не каждый день видишь, как на тебя опускается громадной каменный остров с башней.
Гробулия быстро встала и желала скатиться с бугра, но браслет неожиданно требовательно обжег ей запястье, приказывая остаться на месте.
– Ша! Никто никуда не бежит! Все уже везде успели! – сообщила Гробулия, дуя на браслет. Она неожиданно сообразила, что каменный остров с башней – это и имеется пикирующая крепость, которая обязана доставить ее к Арапсу.
Скоро Склеппи уже стояла между И-Ваном, Шурасино и Мардонием и, скользя взором от одного к второму, пробовала сообразить, чего от них возможно ожидать. Больше всего опасений у нее вызывал мрачный кентавр Мардоний. Про И-Вана она поразмыслила, что он ничего, но не в ее вкусе, Шурасино же показался ей надутым занудой, которым возможно крутить как угодно.
Все трое пристально наблюдали на нее – наблюдали изучающе и с легким недоверием, а И-Ван кроме того и с разочарованием. Он только что осознал, что эта женщина была не та, которую он нарисовал на песке. Склеппи легко запаниковала. Возможно было поразмыслить, что не они телепортировали ее ко мне, а она сама без приглашения спрыгнула с тучки. Гробулия осознала, что первой разговор нужно будет начинать ей.
– Ого, какая у мальчиков крутая тачка! – сообщила Склеппи легко подрагивающим голосом. Она постоянно предпочитала маскировать ужас наглостью.
– Это… хм… моя! – сказал Шурасино.
– Ясное дело. Сходу видно, что ты крутой папик! – закивала Гробулия, с насмешкой рассматривая красные пятки Шурасино, выглядывающие из расшитых бисером шлепанцев.
Костюм Шурасино дополняли свободные зеленые шаровары, наподобие тех, в которых довольно часто рисуют турецких султанов, и светло синий халат. На голову он для важности нацепил борейский придворный парик. Действительно, Шурасино не учел, что всю пудру с него смоет водой, так что сейчас парик больше напоминал мокрую мочалку. Шурасино и сам смутно чувствовал, что одет мало нелепо, да что сделаешь. Запас одежды в кладовой пикирующей крепости был не мелок, но достаточно однообразен.
– Ты беглая фрейлина Царства Огня, – сообщил кентавр, что в далеком прошлом уже все осознал.
– Кто? Я? Ну поразмыслишь, сбежала! Но для чего сейчас всю жизнь об этом мне напоминать! Знаешь, кто ты затем? Неприятная подзеркаливающая лошадка! – обиделась Склеппи.
– Тебя кличут Гробулия Склеппи, ты женщина с многоцветной аурой, которая имеет власть над всеми стихиями… Ты не забываешь только то, что случилось за тот год. У тебя нет ничего собственного. Кроме того имя, которое ты носишь, чужое и в собственности твоему двойнику из отражения, – никак не обидевшись, продолжал Мардоний. И-Ван, прекрасно разбиравшийся в характере кентавра, с удивлением понял, что Гробулия его забавляет, а быть может, кроме того и красива ему.
– Вот уж не считала, что я так известна. Но, алмаз нигде не скроешь, – фыркнула Склеппи.
Казалось, она отнеслась ко всему легкомысленно, но И-Ван ощущал, что Гробулия быстро переваривает услышанное.
Неожиданно Склеппи вскинула голову. На ее лице мелькнул ужас. Она увидела альбатроса, снизившегося и зависшего практически на одной высоте с ними. И, как и в прошедший раз, выпуклые, как две бусинки, глаза птицы были устремлены на нее. В груди у альбатроса, увязнув в ней практически до наконечника, торчала стрела, казалось, не причинявшая птице никакого тревоги. Это была стрела кентавра.
– Ты что-нибудь знаешь об этом альбатросе? – задал вопрос Мардоний.
– Я… я думаю, он как-то связан с браслетом. И с его хозяином, с Арием… Я видела его во дворце Пламмельбурга, – сообщила Склеппи.
– Арий… Стихиарий… Да, все сходится. Мы не совершили ошибку, – сказал Мардоний.
– А тебя как кличут, подзеркаливающая лошадка? Игогоша? – спросила Склеппи.
– Я Мардоний, это И-Ван и Шурасино… А сейчас тебе стоит кое о чем определить. Лишь отправимся в башню. Я опасаюсь, эта птица осознаёт больше, чем нам хотелось бы… И накинь на запястье мокрую тряпку! – повелительно сообщил кентавр.
Шурасино открыл Гробулии дверь. На правой руке у Шурасино Склеппи увидела браслет, очевидно причинявший хозяину большое количество хлопот.
Барыня — Хозяйка бронзовой сковороды — Уральские пельмени
