Гуссерль – создатель последовательности фундаментальных философских трудов, последний из которых Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология (1936) считается одним из самых превосходных произведений философской мысли уходящего столетия. Гуссерлевская интерпретация новейшей европейской истории поражает собственной масштабностью, глубиной, нетрадиционностью.
Над Кризисом европейских наук… Гуссерль трудился в грозные 1934-1938гг., подвергаемый преследованиям со стороны фашистского режима. У него не было сомнений по поводу кризиса европейского человечества. Нужно было определиться относительно истоков этого кризиса. Их Гуссерль видел прежде всего в самом фундаменте техногенной цивилизации, т.е. в технике и науках, а не просто в кознях политических радикалов. Но вправду ли науки находятся в кризисе?
Кризис науки свидетельствует, что она отходит от настоящей научности [8.С.137]. Явственным образом это проявляется в потере наукой собственной жизненной значимости. Если она мало что может сообщить о настоящих жизненных потребностях, то это и свидетельствует, что она будет в кризисном состоянии. При таких условиях человек теряет веру в себя, которая возможно возвращена только благодаря прояснению единого смысла истории… [8,с.143]. Спасти мир может лишь философия. В философии мы – функционеры человечества, как бы мы не желали отречься от этого [8, с.145].
План Гуссерля требует тщательного анализа идеи Галилея, которого он именует самый выдающимся мыслителем нового времени, о математическом естествознании. В соответствии с Галилею, книга природы написана математическим языком. Но как это осознавать? Решающее событие пребывает в том, дабы, разглядывая в единстве математические идеи и эмпирию, не допускать их неоправданного смешения. А возможностей на этот счет достаточно большое количество.
Вправду, давайте порассуждаем в русле гуссерлианских представлений. Гуссерль придает основополагающее значение смысловым структурам, в нашем случае математическим идеализациям. Это указывает, во-первых, что забвение статуса математических идей недопустимо. Во-вторых, эмпирия обязана обнаружить осмысление в совершенных математических сущностях, что совершает науки правильными. В-третьих, феноменологический опыт имеет независимое значение, математические идеи высказывают узнаваемый суть этого опыта, но не замещают его. Исходя из этого недопустимо, отрываясь от феноменологической базы, уходить в мир математических сущностей, а также тогда, в то время, когда их воображают в формулах и математической символике. В-четвертых, нельзя абсолютизировать и эмпирию, а также тогда, в то время, когда особенный упор делается на все более развитые инструментализм и технику. Как видим, кроме того зрелых исследователей на каждом шагу подстерегают опасности. Галилею, не обращая внимания на все его новаторство, не удалось с ними совладать.
Несомненная заслуга Галилея пребывает в придании естествознанию математического статуса. Это уже само по себе научный подвиг. Но роковое упущение Галилея было в том, что он не обратился к осмыслению изначальной смысловой процедуры, которая, будучи идеализацией всей земли теоретической и практической судьбе, утверждала его в качестве конкретно чувственного мира (и в первую очередь в качестве эмпирически созерцаемого физического мира), из которого и проистекает мир геометрических совершенных фигур. То, что дано конкретно, не стало предметом размышления… А это стало причиной тому, что естествознание не оказалось полностью соотнесенным с жизненным миром, математические идеи утратили собственную жизненность [8,с.165]. В противном случае говоря, отсутствовал и до сих пор отсутствует подлинно очевидный самоотчет энергично-познающего субъекта… [8,с.167].
Заблуждается, по Гуссерлю, та наука, которая мир так называемых объективных пространственно-временных вещей противопоставляет субъективному миру цвета, звука, запаха. Мир цвета, звука, запаха, меньше, мир людской опыта Гуссерль именует жизненным миром (Lebenswelt). Жизненный мир коррелятивен интенциональности субъекта, благодаря которой и выделяются чистые смысловые структуры, совершенные сущности. Беда современного естествознания именно и пребывает в игнорировании собственного собственного смыслового фундамента, жизненного мира [8,с.164]. Это мир, в котором разворачивается вся наша жизнь, очевидно, не лишен эйдетической, смысловой структуры. Абсолютизация знаков в математических теориях ведет к замене ими придания и жизненного мира природе объективной, настоящей и подлинной природы. В следствии имеет место неоправданный дуализм, противопоставление духа и природы, объективного и субъективного.
Итак, расколотость и несогласованности, характерные для европейских наук, имеют собственными основаниями отсутствие важного, важного отношения, поднимающегося с высот шепетильно проводимой феноменологической редукции, к таким актам, как идеализация, формализация, символизация, измерение и технизация. Всякое желание заметить в этих актах в обход феноменологической редукции настоящий суть бытия неизбежно заканчивается экзистенциальным, жизненным кризисом. Забвение идеала рациональности, отход от важного философствования, в особенности в то время, когда данный отход определяет состояние духовности эры, неизбежно ведет к комплексному кризису.
Начав собственную философскую деятельность с размышлений над статусом арифметических понятий, Гуссерль доводит ее до этических требований, в которых слышится требовательный зов благородного искателя философской, самой основной, истины. Такова настоящая философия.
Философия науки. Эдмунд Гуссерль (1из2)
