Греческий архипелаг

На следующий сутки, 12 февраля, чуть забрезжил восход солнца, «Наутилус» всплыл на поверхность воды. Я ринулся на палубу. В трех милях от нас, на южной стороне горизонта, смутно вырисовывался силуэт старого Пелузиума. Подземный поток перенес нас с одного моря в второе. Спуск по пологому руслу потока был легок, но разве возможно было возвратиться обратно тем же методом, с таким крутым подъемом и против течения?

Примерно в семь утра Нед Ленд и Консель также вышли на палубу. Неразлучные приятели нормально проспали всю ночь, совсем не интересуясь подвигами «Наутилуса».

– Ну-с, господин натуралист, – обратился ко мне канадец шутливым тоном, – а где же Средиземное море?

– Мы плывем по нему, приятель Нед.

– Э-э! – сообщил Консель. – Значит, нынешней ночью…

– Нынешней ночью мы в пара мин. прошли через непроходимый перешеек.

– Я этому не верю, – отвечал канадец.

– И зря, господин Ленд! – возразил я. – Низменный берег, что показывается на юге, египетский берег!

– Говорите, сударь! – возразил упрямый канадец.

– Нежели сударь говорит, – сообщил Консель, – нужно ему верить.

– Послушайте, Нед, – сообщил я, – капитан оказал мне честь, продемонстрировав собственный туннель. Я был вместе с ним в штурвальной рубке. Он сам вел «Наутилус» через данный узкий проход.

– Слышишь, Нед? – сообщил Консель.

– У вас хорошее зрение, Нед, – прибавил я, – и вы легко различите выступающий на большом растоянии в море дескать гавани Порт-Саида.

Канадец стал внимательно всматриваться.

– Да, – сообщил он, – вы правы, господин доктор наук, и ваш капитан – мастер собственного дела. Мы в Средиземном море. Ну, значит, потолкуем, в случае если угодно, о отечественных делишках, но так, дабы никто не имел возможности нас подслушать.

Я прекрасно видел, куда клонит канадец. «Но все же, – поразмыслил я, – лучше поболтать с ним, в случае если ему так хочется»; и мы, все трое, сели около прожектора, где нас не так захлестывало волной.

– Ну-с, слушаем вас, Нед, – сообщил я. – Что сообщите?

– А вот что я сообщу, – отвечал канадец. – Мы в Европе. И перед тем как капитану Немо придет фантазия погрузиться на дно полярных морей либо плыть обратно в Океанию, нужно удирать с «Наутилуса»!

Соглашусь, что дискуссии с канадцем на эту тему меня смущали. Я никоим образом не хотел стеснять моих спутников в их действиях, но у меня не было ни мельчайшего жажды расставаться с капитаном Немо. Благодаря ему, благодаря его судну я пополнял ежедневно собственные познания в области океанографии, я заново писал собственную книгу, посвященную тайнам морских глубин, в самом лоне водной стихии. Представится ли еще случай замечать чудеса, скрытые в океане? Само собой разумеется, нет! И я не имел возможности свыкнуться с мыслью, что необходимо покинуть «Наутилус», не завершив цикла отечественных океанологических изучений.

– Приятель Нед, – сообщил я, – отвечайте мне открыто. Неужто вы скучаете на борту «Наутилуса»? Сожалеете, что будущее кинула вас в руки капитана Немо?

Канадец ответил не сходу. Позже, скрестив руки на груди, он заговорил.

– Открыто говоря, – сообщил он, – я не сожалею, что мне довелось совершить подводное путешествие. Я буду вспоминать о нем с наслаждением, но для этого нужно, дабы оно кончилось. Вот мое вывод.

– Оно кончится, Нед.

– Где и в то время, когда?

– Где? Не знаю. В то время, когда? Не могу сообщить, но пологаю, что плавание отечественное окончится, в то время, когда все моря откроют нам собственные тайны. Всему на свете приходит финиш!

– Я согласен с господином доктором наук, – сообщил Консель. – И может статься, что, объездив все моря земного шара, капитан Немо отпустит нас, всех троих, на волю!

– Отпустит! – вскричал канадец. – Вышвырнет, вы желаете сообщить?

– Постойте, постойте, господин Ленд! – возразил я. – Капитана нам нечего опасаться, но я все же не согласен с Конселем. Мы нечаянно овладели тайной капитана Немо, и я не пологаю, что он разрешит, дабы мы разнесли по свету весть о его «Наутилусе».

– На что же вы сохраняете надежду? – задал вопрос канадец.

– Надеюсь, что в будущем события сложатся благоприятнее, и мы ими воспользуемся. в наше время ли, через шесть ли месяцев – не все ли это равняется?

– Неужто! – насмешливо сказал Нед Ленд. – А сообщите, прошу вас, господин натуралист, где мы будем через шесть месяцев?

– Возможно, тут же, а возможно, в Китае. Вы же понимаете, «Наутилус» – быстроходное судно. Он проносится по океанам, как ласточка в воздухе либо курьерский поезд на материке! Он не опасается заплывать в европейские моря. Кто поручится, не отправится ли он недалеко от побережий Франции, Англии либо Америки, где условия для побега будут еще благоприятнее?

– Господин Аронакс, – отвечал канадец, – ваши аргументы грешат против здравого смысла. Вы рассказываете в будущем времени: «Мы будем в том месте! Мы будем тут!» А я говорю в настоящем времени: «Мы тут, и нужно этим воспользоваться!»

Логика Неда Ленда выбивала меня с моих позиций, и я ощущал себя побежденным. Аргументы в пользу моего предложения были исчерпаны.

– Сударь, – продолжал Нед Ленд, – допустим неосуществимое: капитан Немо в наше время же предложит вам покинуть «Наутилус». Воспользуетесь вы его предложением?

– Не знаю, – отвечал я.

– А если он сообщит, что вторично для того чтобы предложения он не сделает? Как вы к этому отнесетесь?

Я промолчал.

– А что сообщит Консель?

– Приятель Консель, – нормально отвечал тот, – приятель Консель ничего не сообщит. Ему совсем безразлично, как разрешится данный вопрос. Он холост, как и его хозяин, как и его друг. Ни супруга, ни родители, ни дети, никто не ожидает его на родине. Он помогает у господина доктора наук, и думает и говорит, как господин доктор наук. К величайшему сожалению, на него нечего рассчитывать, для получения большинства при голосовании этого вопроса. Тут две стороны: господин доктор наук и Нед Ленд. Все этим сообщено! Приятель Консель целый внимание! Он готов приступить к подсчету шаров.

Я нечайно улыбнулся, слушая комическую обращение Конселя. В глубине души канадец, само собой разумеется, был доволен, что избавился от лишнего соперника.

– Итак, сударь, – сообщил Нед Ленд, – раз Консель не участвует в споре, решать вопрос придется нам с вами. Я все сообщил. Вы меня выслушали. А сейчас что вы сообщите?

Приходилось решить, увертки мне претили.

– Приятель Нед, – сообщил я. – Вот мой ответ. Вы правы, и мои аргументы менее вески, нежели ваши. Капитан Немо по собственной воле не отпустит нас, на это нечего сохранять надежду. Из эмоции самосохранения он не выпустит нас на свободу. Но из того же эмоции самосохранения нам придется при первом эргономичном случае покинуть борт «Наутилуса».

– Мудро сообщено, господин Аронакс!

– Но еще одно замечание, – сообщил я. – Необходимо выждать момент вправду благоприятный. Необходимо, дабы отечественная попытка увенчалась успехом. При провала мы пропали! Капитан Немо этого ни при каких обстоятельствах не забудет обиду нам.

– Все это так, – отвечал канадец. – Но ваше замечание одинаково относится к любой попытке бежать с судна, будь то через два года либо через два дня. Значит, вопрос стоит так: будет эргономичный случай, нужно им воспользоваться!

– Согласен. А сейчас сообщите-ка, Нед, что вы именуете эргономичным случаем?

– Ну, предположим, выдастся чёрная ночь, судно идет поблизости от европейских берегов… Вот вам и эргономичный случай!

– И вы постараетесь спастись вплавь?

– Само собой разумеется, постараюсь, в случае если судно будет идти по поверхности моря, в виду берега. А вдруг же судно погрузится под воду…

– Ну-с, а при таких условиях?

– При таких условиях постараюсь захватить шлюпку. Я знаю, как с ней обращаться. Проберемся вовнутрь шлюпки и, отвинтив затворы, всплывем на поверхность. Навигатор из собственной рубки на носу судна не увидит отечественного бегства.

– Ну, что ж, Нед Ленд! Ловите эргономичный случай! Но помните, что неудача нас погубит.

– Не забуду, сударь.

– А сейчас, Нед, желаете выслушать мое вывод по поводу ваших замыслов?

– С радостью, господин Аронакс.

– Я думаю, – не говорю «сохраняю надежду», – что для того чтобы эргономичного случая не представится.

– Из-за чего?

– По причине того, что капитан Немо трезво наблюдает на вещи и, само собой разумеется, будет стеречь нас, в особенности вблизи европейских берегов.

– Я держусь одного мнения с господином доктором наук, – сообщил Консель.

– Поживем, заметим! – отвечал Нед Ленд, тряхнув головой, как настоящий сорванец.

– А сейчас, Нед Ленд, – прибавил я, – на этом окончим отечественную беседу. Ни слова более! В тот сутки, в то время, когда вы вздумаете бежать, вы нас предотвратите, и мы последуем за вами. Я в полной мере надеюсь на вас.

Так окончился отечественный разговор, что должен был иметь такие важные последствия. Сообщу кстати, что, к великому огорчению канадца, события, по-видимому, подтверждали мои предположения. Не доверял ли нам капитан Немо, плавая в европейских морях, либо же он избегал встречи с судами всех наций, во множестве бороздивших Средиземное море? Не знаю. Но мы шли большей частью под водой и на далеком расстоянии от берегов. Порою «Наутилус» всплывал на поверхность так, что из воды выступала штурвальная рубка, но чаще судно погружалось на глубины, очень большие в местных водах. Так, между Малой Азией и Греческим архипелагом, погружаясь на глубину двух тысяч метров, мы не достигали дна.

О том, что мы прошли мимо острова Карпатос, из группы островов Южные Спорады, я определил от капитана Немо, что, указав какую-то точку на карте, сказал стих Виргилия:

Похожие статьи:

Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Добавить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!:

Adblock
detector