Название главной книги Гадамера, притом единственной его книги, в которой он действительно систематически мыслит на протяжении нескольких сот страниц, – своеобразный исторический курьез: истина и метод в рамках гадамеровской герменевтики несопрягаемы друг с другом. Понимание есть свершение истины, но не метода, и вообще нет метода понимания. Как иронизируют, правильное название книги Гадамера должно быть не Истина и метод, а Истина, но не метод. Однако шутки в сторону – каковы действительные основания критического отношения Гадамера к методу? Таковых, по крайней мере, несколько.
Гадамер критически настроен против ложного методологизма. Герменевтическое сознание обретает завершенность не в методологической самоуверенности, но в готовности к опыту, сходной с той, какая отличает опытного человека от человека догматически предвзятого [7,с.426]. Против этого трудно что-либо возразить.
Еще одно основание критической мысли Гадамера – его нежелание понимать герменевтику как методологический базис так называемых наук о духе. Во-первых, герменевтика соотносится не только с гуманитарными, но и всеми другими науками. Во-вторых, что еще важнее, герменевтика представляет собой универсальный аспект философии, она относится к ведомству философии как таковой [7,с.550].
Разное понимание герменевтики породило дискуссию между Гадамером и ведущим итальянским герменевтиком Эмилио Бетти. Для Бетти герменевтика есть общая теория плюс метод интерпретации [9]. Для Гадамера герменевтика есть философия. Бетти хотел методически строго установить значение интерпретатора и текста в герменевтическом опыте. Гадамер возражал. В одном из писем к Бетти он писал: В сущности, я не предлагаю никакого метода, а описываю то, что есть [7,с.586]. Метода не может быть, ибо … никто не свободен от предрассудков своего времени … [7,с.586]. По Гадамеру, методы современных наук имеют ограниченное право. В какой степени они на месте, устанавливается в герменевтическом опыте. Свою же задачу Гадамер определяет скромно: показать то, что всегда происходит при понимании. Гадамер категорически против того, чтобы приписывать правила (метод) понимания тому, что является творчеством, соответствующим сущности.
На наш взгляд, в отрицании методологии Гадамер излишне нервозен. Весь предыдущий параграф был посвящен анализу систематичности философствования Гадамера. Он философствует отнюдь не произвольно. Но там, где в философии есть систематичность, там присутствует и метод. Чтобы показать справедливость этого тезиса, обратимся к так называемому вопрошанию.
Гадамер довольно убедительно показал, что вопрошание – сущностный момент понимания. Тот, кто согласен с ним относительно вопрошания, придерживается предмнения о целесообразности постановки вопроса в целях понимания. В полном соответствии с Гадамером мы приходим к методологическому правилу: герменевтическое дело требует от интерпретатора постановки вопросов. Так называемое искусство постановки вопросов также не является произвольным, это хорошо известно преподавателю и студенту, врачу и пациенту, участникам различного рода заседаний, в том числе судебных. Герменевтическое требование налаживания диалога оказывается очень важным: как раздражают нас безучастливые врачи, педагоги-менторы, высокомерные чиновники, самовлюбленные политики. Требование диалогичности возникает вполне естественно. Следовательно, это методический прием. В известном смысле философия всегда есть методология, учение о правилах ее использования. Если бы это было не так, то философии не был бы присущ практический потенциал. Но философия и практика неразделимы. По данному поводу герменевтика отнюдьне безмолвствует.
Среди критиков Гадамера много выдающихся философов, в том числе Ж. Деррида, Ю. Хабермас, К.-О. Апель, Г. Альберт. Если обобщить все их возражения [10], то они сводятся к следующим трем: во-первых, позиция Гадамера содержит опасность субъективизма; во-вторых, не учитывает идеологическую составляющую; в-третьих, не подходит для естественных наук. Все три довода бьют мимо цели.
Опасность субъективизма видят в погруженности интерпретатора в традицию. Но избежать этого не дано никому. Гадамер же не заслуживает упрека в субъективизме, ибо именно его критике он посвящает сотни страниц.
Идеологическая составляющая не выделяется Гадамером специально, но ясно, что она входит в традицию. Критика традиции есть критика идеологии. Возможно, в критике идеологии Гадамер недостаточно радикален.
Что касается естественных наук, то за годы, прошедшие после выхода в свет Истины и метода, в полной мере выделена их историчность. Это существенно сблизило понимание естественных и гуманитарных наук. Противопоставление герменевтики естественным наукам потеряло былую остроту.
Итак, критика гадамеровской герменевтики не опрокинула последнюю, она лишь продемонстрировала ее недостаточность в ряде отношений. Герменевтика актуальна, но ей порой недостает конкретности, в частности при анализе наук, тех ;или иных общественных феноменов.
Критика Гадамера в адрес шлейермахеровской традиции в герменевтике привела к тому, что в итоге имеются две философско-герменевтические линии – шлейермахерская (она, разумеется, постоянно обновляется) и гадамеровская (тоже не стоит на месте). Ниже дана краткая сводная таблица различий двух герменевтик. Особенное выявляется в их сравнении (табл.1, [7,с.317-550]).
Таблица 1
| Традиционная герменевтика (Шлейермахера, Дильтея и др.) | Герменевтика Гадамера |
| Герменевтика есть теория искусства понимания. | Герменевтика – это не теория, а философия. |
| Понимание субъективно. | Понимание включено в предание и герменевтический опыт. |
| Стремясь понять текст, мы переносимся в душевное состояние автора. | Стремясь понять текст, мы строим перспективу, в рамках которой автор пришел бы к своему мнению. |
| Понять автора лучше, чем он сам себя понимал. | Понять истину факта, текста; смысл текста превышает авторское понимание |
| Интерпретатор переносит себя в историческую ситуацию. | Интерпретатор расширяет свой горизонт, в итоге перемещается в историческую ситуацию. |
| Герменевтическая постановка вопроса предполагает разделение на субъективность интерпретатора и объективность смысла. | Противопоставление субъективного и объективного недопустимо, ибо оно разрывает целое. |
| От заблуждений предохраняет методически дисциплинированное использование разума (просвещение). | От заблуждений предохраняет герменевтический опыт. |
| Главный авторитет – традиция (романтизм). | Традиция – это момент герменевтического опыта. |
| Временное отстояние надо преодолевать. | Временная дистанция – это позитивная и продуктивная возможности понимания. |
| Понимание исторично, но историчность не есть его метод. | Историческое мышление должно мыслить и свою собственную историчность. |
| Герменевтика понимает и истолковывает смысл. | Герменевтика понимает, истолковывает и применяет смысл. |
| Чудо понимания заключено в конгениальности. | Никакой конгениальности, мы открываем себя навстречу притязаниям и значению текста. |
| В понимании реконструируются мысли и переживания автора. | В понимании познается смысл текста. |
| Проблемы лежат в разуме. | Вместо проблем следует рассматривать логику вопросов и ответов. |
| Язык – это язык разума. | Язык – это среда герменевтического опыта, на нем говорят даже вещи. |
Герменевтика — Философия
