Как мы знаем, одним из преимуществ хорошей речи есть её однозначность. Неясность, предполагающая возможность инотолкования, возможно неоправданной и в этом случае считается речевой о ш и б к о й, а возможно и нарочитой. К числу п р и ё м о в нарочито неясной речи в собственности множество фигур, рассмотренных ниже.
Антифрaзис [греч. antiphrasis ‘противоположное сообщённому’; в древних риториках эта фигура речи именовалась вспятословием] «употребляется, в то время, когда мы говорим противоположное тому, что думаем» [Лами 2002: 127]. Эта фигура речи значительно чаще употребляется как средство выражения иронии: Крейсеры [англичан]… в 1811 году показались в Белом море, с набожным намерением разграбить Соловецкий монастырь (А. Бестужев-Марлинский). В данной функции антифразис частенько видится в басне: Откуда, умная, бредёшь ты, голова? (обращение лисы к ослу в одной из басен И. А. Крылова). Как видим, тот, кто применяет этот приём, «превратно хвалит те свойства, каковые по существу отрицает» [Борев 1970: 98]. Разновидностью антифразиса есть так называемая элевация [лат. elevatio ‘поднятие’] – ироническое восхваление. Как пример элевации приведём фрагмент пародийной «Оды его сиятельству графу Дм. Ив. Хвостову» А. С. Пушкина:
А я, неизвестный Пиита,
В восхищении новом прославлю
Во след Пиита известна
Правдиву похвалу собственную.
«Лукавое и предательское похваление» [Переверзев 1982: 73] – любимый приём Н. В. Гоголя: Имеется на селе у нас козак Шептун – хороший козак! Он обожает время от времени похитить и соврать без потребности, но… хороший козак.
Употребляется антифразис и как средство выражениясарказма — не добрый иронии, которая связана с насмешкой, насмешкой. В данной функции антифразис есть неизменным атрибутом сатирических стихов. Как пример процитируем эпиграмму князя П. А. Вяземского на русского драматурга и театрального деятеля А. А. Шаховского:
В комедиях, сатирах Шутовского
Находим мы веселие псалтыря,
Затейливость месяцеслова
Исольи едкость букваря.
Антифразис употребляется и в расчёте накомический эффект.Тот, кто просматривал роман В. Я. Шишкова «Емельян Пугачёв», не забывает разговор, состоявшийся при первой встрече Петра Первого с Александром Меншиковым:
–– Да свежие ль у тебя пироги-то?
–– Помилуйте-с… самыесвежие, третий сутки пар валит!
Время от времени антифразис возможно употреблён как средство эвфемии: Ну и ароматздесь! В русской дворянской среде слова вонь, пахнуть считались весьма неотёсанными. Ф. Булгарин в одной из собственных рецензий пишет: «Сейчас порядочный лакей не сообщит: “суп воняет…”, “чай воняет рыбой…”, а сообщит: “дурно пахнет, пахнет рыбой”». Женщины, изображенные Н. В. Гоголем в романе «Мертвые души», выражались в этом случае лишь самым косвенным образом: Ни за что не было возможности сообщить: данный стакан… воняет… А говорили: данный стакан плохо ведет себя. И. А. Гончаров, появившийся, как мы знаем, в купеческой семье, возмущается: «Запрещено, видите, сообщить “воняет”, нельзя выговорить при женщинах… слово блоха и т. п. Послушать этих привередников…, так будет необходимо не владеть русским языком».
Разновидностью антифразиса являетсяастеuзм — фигура речи, высказывающая хорошую оценку под видом отрицательной:
Ой, Вань, какие конкретно акробатики!
Наблюдай, как крутится,нахал!
В. Высоцкий
Как доказать, что предложение содержит антифразис? Разглядим приведённую выше фразу из повести А. Бестужева-Марлинского «Мореход Никитин»: Крейсеры [англичан]… в 1811 году показались в Белом море, с набожным намерением разграбить Соловецкий монастырь. А л о г и з м соединения в одном словосочетании слов набожный и разграбить заставляет нас заключить о том, что прилагательное набожный использовано в прямо противоположном смысле (‘кощунственный’).
Суть фразы, содержащей антифразис, может вступать в несоответствие с тем, что мы знаем об окружающей действительности (другими словами с разного рода п р е с у п п о з и ц и я м и, воображающими, по определению В. Г. Гака, «совокупность предварительных знаний собеседников о предмете речи» [Гак 1998: 258]):
Боже мой, какие конкретно имеется службы и прекрасные должности! Как они возвышают и услаждают душу! Но, увы! я не помогаю и лишён наслаждения видетьтонкоеобращение с собою глав.
Н. В. Гоголь
Пресуппозиция «главы в большинстве случаев не отличаются тонкостью обращения» подсказывает, что прилагательное узкий использовано Н. В. Гоголем в прямо противоположном смысле (‘неотёсанный’).
С т и л и с т и ч е с к а я р а с с о г л а с о в а н н о с т ь кроме этого может посоветовать, что фразу направляться осознавать в прямо противоположном смысле. Разглядим пример из рассказа И. С. Тургенева «Собака»:
–– А но, я для того чтобы мнения: кому какая премудрость далась, тот той и придерживайся!
–– Да вы, я вижу,великий филозoф, — вторично и с тою же усмешкой перебил Антон Степаныч.
Обстоятельство стилистической рассогласованности второй реплики в приведённом фрагменте диалога — архаизм екатерининских времён (филозoф), поставленный в один последовательность со стилистически нейтральными словами.
Увидим, что в устной речи опорой антифразиса смогут стать особенная интонация [Скляревская 1997: 173], мимика.
В учебной и научной литературе антифразис часто именуется такжеиронией[греч. eironeia ‘притворство’]; это второе наименование данной стилистической фигуры –– неоднозначное и потому неудобное (ср. выразить и р о н и ю = насмешку, но: применять и р о н и ю = антифразис).
К сфере нарочитой неоднозначности отнесём и незамкнутую метафору, особенность которой, как мы знаем, пребывает в отсутствии опорного контекста (так именуемого главного слова, подсказывающего суть метафоры): Скатерть бела целый свет одела (Тайная). Подстановка главного слова превращает метафору в замкнутую, а фразу делает однозначной, ср.: Белая с н е ж н а я скатерть целый свет одела.
Незамкнутая метафора употребляется не только в игровой функции (к примеру, в тайных), но и как средство эвфемии: [Врач, забрав шприц –– больному:] Приготовь-ка для работы плацдарм! (Фильм “По улицам комод водили”).
Развёрнутая незамкнутая метафора, делающая пояснительную функцию, именуется аллегорией. Аллегория может сопровождаться истолкованием, «моралью», как, к примеру, в апологе И. Дмитриева «Фиалка и Репейник»:
Между розовым кустом и репейником
Фиалочка себя от зависти скрывала;
Безвестною была, но горестей не знала.—
Тот радостен, кто своим доволен уголком.
Аллегорию с отсутствующим истолкованием время от времени именуют энигмой[греч. ainigma ‘тайная’]. Как пример энигмы приведём евангельскую притчу о сеятеле:
Вот, вышел сеятель сеять, и в то время, когда он сеял, иное упало при дороге; и налетели птицы, и поклевали то. Иное упало на места каменистые, где мало было почвы: и не так долго осталось ждать взошло, по причине того, что почва была не глубока. В то время, когда же взошло солнце, увяло; и, как не имело корня, засохло. Иное упало в терние, и выросло терние и заглушило его. Иное упало на хорошую почву, и принесло плод: одно во сто крат, а второе в шестьдесят, иное же в тридцать. Кто имеет уши слышать, да слышит!
Подобные метафорические аналогии время от времени «дают нам возможность заметить какой-либо предмет либо идею как бы “в свете” другого предмета либо идеи» [Минский 1988: 291]. Считается, что приём иносказания «отличается скрытым выражением смысла» [Тюхтин, Ларкин 1984: 47; ср. Мосткова и др. 1967: 6]. Суть тут, вправду, прячется за внутренней формой текста: ещё Аристотель подчернул, что «всё иносказательное неясно» [Аристотель 1978: 463].
Рассмотренные выше антифразис и астеизм основаны на ассоциировании понятий по контрасту, незамкнутая метафора –– на смысловом сближении по сходству. Базой фигур неясной речи могут служить не только смысловые, но и звуковые ассоциации; именно на них опирается так называемая паронимическая замена, либо «фонетическая аллюзия» (термин А. Домбровской), воображающая собой замену близкозвучным словом –– к примеру, в игровой функции: Из ворюг в греки (заголовок статьи в издании «Профиль»; статья посвящена деятельности Андрея Козленка, вывезшего из России 187 млн. долларов и арестованного в Греции); Как говорят в народе, в семье –– не без Мавроди(«Комсомольская правда»; статья об известном предпринимателе Сергее Мавроди). Как пример потребления паронимической замены в эвфемистической функции (ср. тьма тараканов и Тмутаракань) приведём стих «Станция» П. А. Вяземского:
А продолжительно ли прикажешь мне,
Платя в избе терпенью дани,
Истории тьму-таракани
Обучаться по твоей стенке?
В стихотворных текстах как приём неясной речи употребляется так называемая парагрaмма — нарушающая рифму (а время от времени — и ритм) замена, создаваемая в большинстве случаев или по цензурным соображениям, или с целью эвфемистической зашифровки. Как пример параграммы разглядим стих Влад. Вас. Воинова (1878-1938) «Мы» с подзаголовком «Прозаические стихи либо стихотворная проза»:
Мы — сыны равнины дикой,
Мы — неприятели кривых дорог,
Мы идём к мечте великой
Под радостный свист… полевоговетра.
Как вынудить себя похудеть Аффирмации для похудения #какзаставитьпохудеть
