– Поделом будет, Мукунда, в случае если папа лишит тебя наследства! Как довольно глупо ты расточаешь собственную жизнь! – Упреки старшего брата обрушились на мою голову.
Мы с Джитендрой, свеженькие с дороги (это образно говоря; в действительности мы были в пыли с головы до пят), только что прибыли с поезда в дом Ананты, сравнительно не так давно переведенного из Калькутты в старый город Агру. Брат был главбухом правительственного департамента коммунальных работ.
– Ты же прекрасно знаешь, Ананта, я ищу наследства от Небесного Отца.
– Сперва деньги, позже Всевышний! Кто знает – жизнь возможно через чур долга.
– Сперва Всевышний, деньги – Его рабы! Кто знает – жизнь возможно через чур мала.
Мое возражение было вызвано остротой момента, в нем не было никакого предчувствия. Жизнь для Ананты вправду закончилась рано[[74]].
– Мудрость из обители, я полагаю! Но я вижу, ты покинул Бенарес. – Глаза Ананты светились удовлетворением, он еще сохранял надежду приколоть мои крылья к домашнему гнезду.
– Нахождение в Бенаресе было не напрасным! Я отыскал в том месте все, чего хотело сердце. Можешь быть уверен, это не твой пандит и не его сын!
Ананта совместно со мной засмеялся, вынужденно признавая, что выбранный им бенаресский «ясновидящий» в действительности был пара недальновидным.
– И каковы твои замыслы, мой бродящий братец?
– Джитендра уговорил меня заехать в Агру. Тут мы осмотрим красоты Тадж Махала[[75]], – растолковал я. – После этого отправимся в Серампур к моему снова полученному гуру.
Гостеприимный Ананта сделал все, дабы нам было комфортно. Пара раз за вечер я подмечал, что глаза его задумчиво на мне задерживались.
«Знаю я данный взор, – поразмыслил я. – Замышляется заговор!»
Развязка наступила на протяжении раннего завтрака. – Итак, ты ощущаешь себя свободным от отцовского состояния, – Ананта с невинным взором подвел результат колкостям вчерашней беседы.
– Я сознаю собственную зависимость от Всевышнего.
– Слова ничего не стоят! До сих пор жизнь берегла тебя. Как бы обернулось дело, появляйся ты вынужденным сохранять надежду на Незримую Руку в приюте и пропитании? Ты, правильно, скоро был бы уличным нищим.
– Ни при каких обстоятельствах! Я скорее не поверил бы в прохожих, чем в Всевышнего! Для Собственных приверженцев Он может открыть тысячи источников кроме чаши бедного!
– Снова слова! Предположим, я решусь испытать твою хвастливую философию в этом осязаемом мире.
– Я бы дал согласие! Ты что, ограничиваешь Всевышнего одной лишь умозрительной сферой?
– Посмотрим; сейчас у тебя будет возможность или поменять, или подтвердить мои личные взоры. – Ананта выдержал драматическую паузу, позже заговорил медлительно и без шуток:
– Предположим, я отправлю тебя с твоим единомышленником Джитендрой этим утром в соседний город Бриндабан. У вас не должно быть ни единой рупии, вы не должны просить ни еды, ни денег, никому не открывать затруднительного положения, и все это не должно привести к остановке в Бриндабане. Если вы до двенадцати ночи возвратитесь ко мне, в мой дом, не нарушив ни одного правила этого опробования, я буду самым удивленным человеком в Агре!
– Я принимаю вызов, – ни в словах, ни в сердце у меня не было колебания. Передо мной промелькнули приятные воспоминания о незамедлительных благодеяниях : излечение от смертельной холеры через обращение к портрету Лахири Махасая; шаловливый дар двух воздушных змеев на лахорской крыше с Умой; своевременной появление талисмана во время упадка духа в Барейли; имеющая важное значение весть от незнакомого бенаресского садху из?за ограды дома пандита; видение Божественной Матери и Ее величественные слова любви; Ее ласковое внимание через преподавателя Махасая к моим пустячным затруднениям; управление в последнюю 60 секунд, материализовавшееся дипломом школы ; и верховный дар – живой преподаватель из тумана мечтаний всей жизни. Я ни при каких обстоятельствах не допускал того, что моя «философия» не подходит к какой?то борьбе на земле неотёсанных мирских доказательств.
– Такая готовность делает тебе честь. на данный момент я провожу вас на поезд, – сообщил Ананта, и повернувшись к Джитендре, находившемуся с открытым ртом, продолжил: – А ты отправишься с ним как свидетель и, очень возможно, как вторая жертва.
Через полчаса я и Джитендра были обладателями двух билетов в одну сторону данной импровизированной поездки. Мы разрешили обыскать себя в укромном уголке станции. Не так долго осталось ждать Ананта убедился, что у нас не было скрыто никаких припасов. В отечественных несложных дхоти [[76]] было только минимум самого нужного.
В то время, когда дело веры коснулось важной сферы финансов, мой дорогой друг запротестовал:
– Ананта, дай нам для гарантии одну?две рупии. Тогда при неудачи я смогу телеграфировать.
– Джитендра! – вскрикнул я укоризненно. – Я не отправлюсь на это опробование, если ты в качестве какой?или гарантии заберёшь хоть какое количество?нибудь денег.
– В звоне монет, возможно, имеется что?то успокаивающее. – Встретившись с моим строгим взором, Джитендра больше ничего не прибавил.
– Мукунда, я не бессердечен. – Тень смирения закралась в голос Ананты. Быть может, он почувствовал угрызение совести, отправляя двух мальчиков без гроша в чужой город, а быть может, по обстоятельству собственного религиозного скептицизма. – В случае если вам каким?то образом удастся пройти через бриндабанское опробование, то я буду просить тебя принять меня в твои ученики.
В этом обещании было некое нарушение общепринятых норм, по всей видимости, в связи с из последовательности вон выходящим случаем. Старший брат в индийской семье редко склоняется перед младшим; он принимает повиновение и уважение, уступая только отцу. Но для моего замечания не оставалось времени. Поезд вот?вот должен был отправиться.
До тех пор пока поезд покрывал мили, Джитендра сохранял мрачное молчание. Наконец, пошевелившись, он согнулся вперед и больно ущипнул меня за чувствительное место.
– Я не вижу никаких показателей, по которым возможно было бы делать выводы, словно бы Всевышний планирует нас покормить!
– Будь спокоен, Фома неверующий, Господь с нами.
– Не можешь ли ты заодно договориться, дабы Он поспешил? Я чувствую голод лишь только от вида ожидающей нас возможности. Я покинул Бенарес чтобы заметить мавзолей Тадж , а не чтобы появляться в собственном!
– Не унывай, Джитендра! Так как нам предстоит в первый раз посмотреть на священные чудеса Бриндабана?[[77]] Меня всего пронизывает радость при мысли, что я ступаю по земле, освященной стопами Господа Кришны.
Дверь отечественного купе открылась, и в нее зашли двое. Следующая остановка поезда – последняя.
– Парни, у вас имеется в Бриндабане приятели? – показал неожиданный интерес незнакомец, севший наоборот меня.
– Никого, а что? – я дерзко отвернулся. – Вы, возможно, убежали из дома очарованные Похитителем сердец[[78]]. Я сам испытываю перед Ним благоговейный трепет и сочту долгом позаботиться о том, дабы вас покормили и дали укрытие от данной изнуряющей жары.
– Нет, господин, не волнуйтесь о нас. Вы весьма хороши, но вы ошибаетесь, принимая нас за беглецов из дому.
Беседа дальше не клеилась, поезд приближался к остановке. В то время, когда мы с Джитендрой сошли на платформу, случайные попутчики присоединились к нам и подозвали кеб.
Мы подъехали к величественному жилью, окруженному садом и вечнозелёными деревьями, содержащимся в хорошем состоянии. Отечественные покровители, разумеется, были тут прекрасно известны. Радующийся мальчик, не говоря ни слова, повел нас в гостиную. Не так долго осталось ждать вышла полная преимущества пожилая дама.
– Гаури Ма, принцы явиться не смогли, – обратился один из отечественных попутчиков к хозяйке ашрама. – В самый последний момент их замыслы изменились, и они глубоко просят прощения. Но я привел двух вторых гостей. Чуть мы повстречались в поезде, как я сходу почувствовал в них поклонников Господа Кришны.
– До свиданья, юные приятели! – оба попутчика направились к двери. – В случае если Всевышнему будет угодно, мы еще встретимся.
– Будьте как дома, – Гаури Ма по?матерински улыбнулась двоим неожиданным подопечным. – Лучшего дня выбрать было нереально. Я ожидала двух царственных покровителей данной обители. Было бы весьма обидно, если бы мою кухню никто не оценил!
Видеоклип: Bahh Tee — Ты меня не стоишь (feat. Нигатив, Триада)
