Дунай и добрыня сватают невесту князю владимиру

Во стольном?то городе во Киеве
Да у нежного князя да у Владимира,
У ёго было пированье, да был почестен пир.
А и было на пиру у ёго собрано:
Князья и бояра, торговцы?гости торговы
И сильны могучи богатыри,
Да все поляницы да преудалые.
Владимир?от князь ходит весел?весёл,
По яркой?то гридне да он похаживает,
Да сам из речей да выговаривает:
«Уж вы ой еси, князи да нонче бояра,
Да все же торговцы?гости торговые,
Вы не понимаете ли где?ка да мне обручницы,
Обручницы мне?ка да супротивницы,
Супротивницы мне?ка да красной женщины:
Красотой бы красна да ростом высока,
Лицо?то у ней да было б белый снег,
Очи у ней да быв у сокола,
Брови темны у ей да быв два соболя,
А реснички у ей да два чистых бобра?»
Тут и больш?от хоронится за среднего,
Да средн?ет хоронится за меньшего:
От меньших, сидят, продолжительно ответу нет.
А из?за того стола из?за среднего,
Из?за той же скамьи да белодубовой
Выстават тут удалый да хороший молодец,
А не провелик детинушка, плечьми широк,
А по имени Добрынюшка Никитич млад.
Выстават уж он да низко кланяется,
Он и сам говорит да таково слово:
«Правитель ты, князь Владимир да стольнокиевский!
А разреши?ко?се мне?ка да слово молвити:
Не вели меня за слово не так долго осталось ждать сказнить,
А не так долго осталось ждать меня сказнить, скоре того повесити,
Не ссылай меня во ссылочку во дальнюю,
Не сади во глубоки да черны погребы.
У тя имеется нонь двенадцать да колоний темныих;
У тя имеется в том месте сидит как потюрёмщичек,
Потюрёмщичек сидит имеется да хороший молодец,
А по имени Дунай да сын Иванович;
Уж он большое количество бывал да по вторым почвам,
Уж он большое количество служил да нонь многим царям,
А царям он служил, большое количество царевичам,
Королям он служил да королевичам;
А не знат ли так как он тебе обручницы,
А обручницы тебе да супротивницы,
Супротивницы тебе да красной женщины?»
Говорит тут князь Владимир да стольнокиевский:
«Уж вы, слуги, мои слуги да слуги верные!
Вы сходите?тко так как нонче да в черны погребы,
Приведите вы Дуная сына Ивановича».
Тут и не так долго осталось ждать сходили да в черны погребы,
Привели тут Дуная сына Ивановича.
Говорит тут князь Владимир да стольнокиевский:
«Уж ты ой еси, Дунай ты да сын Иванович!
Сообщат, большое количество ты бывал, Дунай, по всем почвам,
Сообщат, большое количество живал, Дунай, по украинам,
Сообщат, большое количество ты служил, Дунай, многим царям,
А царям ты служил, большое количество царевичам,
Королям ты служил да королевичам.
Ты не знаешь ли так как где?ка да мне обручницы,
Обручницы мне да супротивницы,
Супротивницы мне?ка да красной женщины?»
Говорит тут Дунай как да сын Иванович:
«Уж я где не бывал, да нонче всё забыл:
Уж я продолжительно сидел нонь да в чёрной темнице».
Еще в та поре Владимир да стольнокиевский
Наливал ему чару да зелена вина,
А котора?де чара да полтора ведра;
Подносил он Дунаю сыну Ивановичу,
Принимал тут Дунай чару да единой рукой.
Выпивал он так как чару да к едину духу;
Он и сам говорит да таково слово:
«Правитель ты, князь Владимир да стольнокиевский!
Уж я большое количество нонь жил, Дунай, по всем почвам,
Уж я большое количество нонь жил да по украинам,
Большое количество служивал царям да я царевичам,
Большое количество служивал королям я да королевичам.
Я уж жил?де?был в почвы, да в почвы в дальнее,
Я во дальней жил в почвы да ляховинское,
Я у стремена у короля Данила сына Манойловича;
Я не большое количество поры?времени, двенадцать лет.
Еще имеется у ёго да как две дочери.
А больша?то так как дочи да то Настасия,
Еще та же Настасья да королевична;
Еще та же Настасья да не твоя чета,
Не твоя чета Настасья и не тебе супруга:
Еще зла поляница да преудалая.
А мелка?то дочи да то – Апраксия,
Еще та Апраксия да королевична;
Красотой она прекрасна да ростом высока,
А лицо?то у ей дак ровно белый снег,
У ней ягодницы быв красные мазовицы,
Ясны очи у ей да быв у сокола,
Брови темны у ей быв два соболя,
А реснички у ей быв два чистых бобра;
Еще имеется?де кого дак уж княгиней назвать,
Еще имеется?де кому да поклонитися».
Говорит тут князь Владимир да стольнокиевский:
«Уж ты ой, негромкой Дунай да сын Иванович!
Послужи ты мне нонче да верой?правдою;
Ты уж силы?то бери да какое количество тебе надобно,
Отправьтесь за Апраксией да королевичной:
А добром король дает, дак вы и добром берите;
А добром?то не позволит, – берите силою,
А силой заберите да богатырскою,
A грозою увезите да княженецкою».
Говорит негромкой Дунай да сын Иванович:
«Правитель ты, князь Владимир да стольнокиевский,
Мне?ка силы твоей большое количество не надобно,
Лишь дай ты мне ветхого казака,
А второго Добрыню сына Никитича:
Мы отправимся за Апраксией да королевичной».
То и будут богатыри на конюшен двор;
А седлали?уздали да коней добрыих;
И подвязывали седелышки черкасские;
И подвязывали подпруги да шелку белого,
Двенадцать подпруг да шелку белого,
Тринадцата подпруга через хребетну кость:
«То не для басы, да для крепости,
А все для храбрости молодецкие,
Да для для опору да богатырского,
Не покинул бы конь да во чистом поли,
Не вынудил бы конь меня пешом ходить».
Тут стоели?наблюдали бояра со стенки да полицейские,
А наблюдали поездку да богатырскую;
И не видели поездки да богатырское,
А лишь они видели, как на коней садились:
Из города отправились не воротами, ?
Они через ту стенке да городовую,
А через те башни да наугольные;
Лишь видели: в поле да курева стоит,
Курева та стоит да дым столбом валит.
Здраво стали они да полем чистыим;
Здраво стали они да реки стремительные;
Здраво стали они да в почву в дальнюю,
А во дальнюю почву да в Ляховинскую
А ко стремену ко королю ко красну крыльцу.
Говорит негромкой Дунай тут да сын Иванович:
«Уж вы ой еси, два брата названые,
А ветхий казак да Илья Муромец,
А второй?де Добрынюшка Никитич млад!
Я отправлюсь нонь к королю как на красно крыльцо,
Я зайду к королю нонь на новы сени,
Я зайду к королю как в светлу да светлицу;
А що не негромко, не гладко учинится с королем да на новых сенях, ?
Затопчу я во середы кирпичные,
Отправьтесь вы по городу ляховинскому,
Вы бейте татаровей со ветхого,
А со ветхого бейте да вы до малого,
Не оставляйте на семена татарские».
Тут отправился негромкой Дунай как на красно крыльцо, ?
Под ним лисвенки?то да изгибаются.
Заходил негромкой Дунай да на новы сени;
Отворят он у гридни да широки двери;
Наперед он ступат да ногой правою,
Сзади он ступат да ногой левою;
Он крест?от кладет как по?писаному,
Поклон?от ведет он да по?ученому;
Поклоняется на все на четыре да кругом стороны,
Он во?первых?то королю ляховинскому:
«Уж ты здравствуешь, стремян король Данило да сын Манойлович!» –
«Уж ты здравствуешь, негромкой Дунай да сын Иванович!
Уж ты ко мне приехал да на пиры пировать,
Али ты ко мне приехал да нонь по?ветхому помогать?»
Говорит негромкой Дунай тут да сын Иванович:
«Уж ты, стремян король Данило да сын Манойлович!
Еще я к тебе приехал да не пиры пировать,
Еще я к тебе приехал да не столы столовать,
Еще я к тебе приехал да не по?ветхому помогать,
Мы уж ездим от стольного города от Киева,
Мы от нежного князя да от Владимира;
Мы о добром деле ездим да все о сватовстве
На твоей на любимой да нонь на дочери,
На юный Апраксии да королевичне.
Уж ты дашь, ли не дашь, либо откажешь?то?»
Говорит стремян король Данило Манойлович:
«У вас стольн?ёт так как город да быв холопской дом,
А князь?от Владимир да быв холопищо;
Я не дам нонь собственной дочери любимое.
Юный Апраксии да королевичны».
Говорит негромкой Дунай тут да сын Иванович:
«Уж ты ой, стремян король Данило да сын Манойлович!
А добром ты даешь, дак мы и добром заберём;
А добром?то не дашь, – дак заберём силою,
А силой заберём мы да богатырскою,
Грозой увезем мы да княженецкою».
Отправился тут Дунай да вон из горенки,
Он ударил дверьми да в ободверины, ?
Ободверины?ти вон да обе вылетели,
Кирпичны?ти печки да рассыпалися,
Выходил тут Дунай как да на новы сени,
Заревел?закричел да громким голосом,
Затоптал он во середы кирпичные:
«Уж вы ой еси, два брата названые!
Отправьтесь вы по городу ляховинскому;
Вы бейте татаровей со ветхого,
Со ветхого вы бейте да и до малого;
Не оставляйте на семена татарские».
Сам отправился негромкой Дунай тут да по новым сеням,
По новым сеням отправился да ко третьим дверям;
Он замки?ти срывал да словно бы пуговки.
Он дошел до Апраксии да королевичны:
Апраксеюшка сидит да так как красенца ткет,
А ткет она сидит да золоты красна.
Говорит негромкой Дунай тут да сын Иванович:
«Уж ты ой, Апраксия да королевична!
Ты получше которо, дак нонь с собой забери,
Ты похуже которо, да то ты тут покинь;
Мы заберём?увезем да тебя за князя,
А за князя да за Владимира».
Говорит Апраксия да королевична:
«А нет у меня нонь да крыла правого,
А правого крылышка верного;
А нет сестрицы у мня родимые,
Юный?де Настасьи да королевичны;
Она?то бы с вами да приуправилась».
Еще в та поре Дунай тут да сын Иванович
Он брал Апраксию да за белы руки,
За ее же за кольца да за злаченые;
Повел Апраксею да вон из горенки.
Она будет супротив как да дверей батюшковых,
А сама говорит да таково слово:
«Правитель ты, родитель да мой батюшка!
Ты по що же меня нонь да не добром отдаешь,
А не добром ты отдаешь, да так как уж силою;
Не из?за хлеба давашь ты да не из?за соли,
Со великого давашь ты да кроволития?
Еще имеется где так как где?ле да у других царей,
А имеется?де у их да так как и дочери,
Все из?за хлеба давают да из?за соли».
Говорит тут король да ляховинские:
«Уж ты, негромкой Дунай, ты да сын Иванович!
Тя покорно?де просим хлеба?соли кушати».
Говорит негромкой Дунай тут да сын Иванович:
«На приездинах гостя не употчевал,
На поездинах гостя да не учёствовать».
Выходил тут Дунай да на красно крыльцо;
Он спускался с Апраксией да с королевичной;
Садил?де он ей да на хороша коня,
На хороша коня садил да в первых рядах себя.
Кричал он, кричел своим громким голосом:
«Вы ой еси, два брата названые!
Мы отправимся же нонь да в стольно?Киев?град».
Тут отправились они да в стольно?Киев?град,
А едут?де они да так как чистым полем, ?
Через дорогу тут лошадь да переехала,
А на ископытях у ней подпись подписана:
«Хто?де за мной в сугон погонится,
А тому от меня да живому не быть».
Говорит негромкой Дунай тут да сын Иванович:
«Уж ты ой, ветхой казак ты, да Илья Муромец!
Ты забери у меня Апраксию да на собственная коня,
На собственная коня забери ты да в первых рядах себя;
А хоша так как уж мне?ка да живому не быть,
Не поступлюсь я полянице да на чистом поли».
А сам он старику да наговаривает:
«Уж ты ой, ветхой казак да Илья Муромец!
Ты уж чёстно довези до князя до Владимира
Еще ту Апраксию да королевичну».
А тут?то они да и разъехались;
Отправился Дунай за поляницею,
А богатыри отправились в стольно?Киев?град.
Он сустиг поляницу да на чистом поли.
А стали они да тут стрелетися.
Как устрелила поляница Дуная сына Ивановича,
А выстрелила у его да она правый глаз;
А стрелил Дунай да поляницу снова, ?
А выстрелил ей да из седёлка вон,
Тут и падала поляница да на сыру почву.
А на ту пору Дунаюшко ухватчив был;
Он и падал полянице да на белы груди,
Из?за налучья выхватил булатный нож,
Он желает пороть да груди белые,
Он желает наблюдать да ретиво сердцо,
Он сам говорит да таково слово:
«Уж ты ой, поляница да преудалая!
Ты уж коего города, коёй почвы,
Ты уж коее дальнее украины?
Тебя как, поляница, да именём кличут,
Тебя как величают да из отечества?»
Лежочись поляница да на сырой почва,
А сама говорит да таково слово:
«Кабы я была у тя на белых грудях, ?
Не задала вопрос бы ни имени, ни вотчины,
Ни отечества я, ни молодечества,
Я бы не так долго осталось ждать порола да груди белые,
Я бы не так долго осталось ждать наблюдала да ретиво сердцо».
Замахнулся тут Дунай да во второй након;
А застоялась у ёго да рука правая;
Он и сам говорит да таково слово:
«Уж ты ой, поляница да преудалая,
Ты уж коего города, коей почвы,
Ты уж коее дальнее украины?
Тебя как, поляница, да именём кличут,
Тебя как величают да из отечества?»
Лежочись поляница да на сырой почва,
А сама говорит да таково слово:
«Уж ты ой еси, негромкой Дунай сын Иванович!
А не забываешь ли ты, али не помнишь ли?
Похожено было с тобой, поезжено,
По негромким?то вёшным да все по заводям,
А постреляно гусей у нас, белых лебедей,
Переперистых серых да малых утицей».
Говорит тут негромкой Дунай сын Иванович:
«А не забываю?супомню да я супамятую;
Похожено было у нас с тобой, поезжено,
На белых твоих грудях да приулёжано.
Уж ты ой еси, Настасья да королевична!
Увезли так как у вас мы нонь родну сестру,
Еще ту Апраксию да королевичну,
А за князя да за Владимира.
А отправимся мы с тобой в стольно?Киев?град».
Тут отправились они как да в стольно?Киев?град
А ко князю Владимиру на свадебку.
А приехали они тут да в стольно?Киев?град,
Пировали?столовали да они у князя.
Говорит тут так как негромкой Дунай сын Иванович:
«Правитель ты, князь Владимир да стольнокиевский!
Ты разреши?ко?ся мне?ка да слово молвити;
Желаешь ты забрал нониче меньшу сестру, ?
Бласлови ты мне забрать нонче большу сестру,
Еще ту же Настасью да королевичну».
Говорит тут князь Владимир да стольнокиевский:
«Тебе Всевышний бласловит, Дунай, женитися».
Радостным?де пирком да то и свадебкой
Поженился тут Дунай да сын Иванович.
То и какое количество?ли времени они пожили,
Опеть делал Владимир да князь почестен пир.
А Дунай на пиру да прирасхвастался:
«У нас нет нонь в городе сильне меня,
У нас нет нонь в Киеве горазне меня».
Сказала тут Настасья да королевична:
«Уж ты ой, негромкой Дунай да сын Иванович!
А ветхий казак будет сильне тебя,
Горазне тебя дак то и я буду».
А тут?то Дунаю да не зандравилось;
А тут?то Дунаю да за беду пришло,
За велику досаду да показалося.
Говорит тут Дунай да сын Иванович:
«Уж ты ой еси, Настасья да королевична:
Мы отправимся?ка с тобой нонь да во чисто поле;
Мы уж станем с тобой да нонь стрелятися,
Мы во дальнюю примету да во злачень кольцо».
И пошли?де они да во чисто поле.
И положила Настасья кольцо да на буйну главу
А тому же Дунаю сыну Ивановичу;
Отошла?де она да за три поприща;
А и стрелила она да луком ярым?е,
Еще надвое кольцо да расколупится,
Половинка половиночки не убьет же.
Тут и стал?де стрелять опеть Дунаюшко:
А перв?от раз стрелил, дак он не дострелил,
А втор?от раз стрелил, дак он перестрелил.
А в этот самый момент?то Дунаю да за беду пришло,
За велику досаду да показалося;
А метит?де Настасью да он уж третий раз.
Говорыла Настасья да королевична:
«Уж ты ой, негромкой Дунай, ты да сын Иванович!
А и не жаль мне князя да со княгинею,
И не жаль сёго мне да свету белого:
Лишь жаль мне в утробе да млада отрока».
А тому?то Дунай да не поверовал;
Он прямо спустил Настасье во белы груди, ?
Тут и падала Настасья да на сыру почву.
Он уж не так долго осталось ждать?де падал Настасье на белы груди, ?
Он уж не так долго осталось ждать порол да груди белые,
Он и не так долго осталось ждать наблюдал да ретиво сердцо;
Он отыскал во утробы да млада отрока:
На лбу у него подпись?то подписана:
«А был бы младень данный силен на почвы».
А тут?то Дунаю да за беду стало,
За велику досаду да показалося;
Становил так как уж он собственный востро копье
Тупым?де финишем да во сыру почву,
Он и сам сказал да таково слово:
«Протеки от меня и от жены моей,
Протеки от меня, да славный негромкой Дон».
Подпирался так как он да на востро копье, ?
Еще тут?то Дунаю да смерть случилася.
А после этого?то Дунаю да нонь славы поют,
А славы?то поют да старины сообщат.

Источник: исторические песни и Архангельские былины, собранные А. Д. Григорьевым в 1899–1901 гг., с напевами, записанными при помощи фонографа. В 3?х тт. СПб., 2003, т. 3. №377.

Драка русских богатырей Добрыни Микитича и Дуная Ивановича, и как Илья Муромец их помирил (былина)

Похожие статьи:

Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Добавить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!:

Adblock
detector