Диагнозы крепелина: неврозы и психозы

Эмиль Крепелин (1856—1926) в большинстве случаев считается отцом современной диагностической классификации, где он постарался шепетильно изучить тех, кто страдал от нарушений мышления и эмоциональных расстройств, с целью обнаружения неспециализированных общих характеристик и синдромов. Помимо этого, он создал теории их этиологии, выделяя эгзогенные (излечимые) и эндогенные (летальные) рассторойства (Kraepelin, 1913). Примечательно, что он относил маниакально-депрессивный психоз к первой категории, а шизофрению, – тогда известную как “dementia praecox” (“раннее слабоумие”) и считавшуюся органическим повреждением мозга, – к последней. “Лунатиков” стали трактовать как больных, страдающих от одного из нескольких вероятных обрисованных недугов.

Фрейд перенял многие термины Крепелина, обрисовывающие ментальные и эмоциональные болезни, но отправился дальше установления и простого описания несложных закономерностей – к более умозрительным теоретическим формулировкам. Наряду с другими преимуществами теория развития Фрейда применяла сложные эпигенетические объяснения, в отличие от несложных внутренних либо внешних вариантов причинности Крепелина. И все же, Фрейд стремился разглядывать психопатологию в рамках имевшихся тогда категорий. Так, в случае если человек страдал обсессиями (к примеру, больной Фрейда “Человек-Волк” [Freud, 1918; Gardiner, 1971]), он обрисовывал его как больного, страдающего обсессивно-компульсивным неврозом. К концу собственной деятельности Фрейд начал различать состояние обсессии у человека, в остальном необсессивного, и обсессию как часть обсессивно-компульсивного характера. Но только более поздние аналитики (Eissler, 1953; Honer, 1990) совершили различия, каковые являются темой данной главы, различия между: (1) обсессивным человеком, что страдает бредом и применяет мысленные повторы чтобы не было полной психотерапевтической декомпенсации; (2) человеком, чья обсессия имеется часть неспециализированной пограничной структуры личности (“Человек-Волка”); (3) обсессивной личностью с нормально-невротической организацией личности.

До появления в середине XX века категории “пограничный” терапевты, пребывавшие под влиянием психоанализа, следовали за Фрейдом, проводя различия лишь между невротическими и психотическими уровнями патологии. Первый характеризовался полным пониманием действительности, второй – утратой контакта с ней. Невротическая дама где-то в себя сознавала, что неприятность заключена в ее собственной голове; психотик полагал, что это с миром не все в порядке. В то время, когда Фрейд выдвинул собственную структурную модель психики, данное различие приняло форму комментария к личностной психотерапевтической инфраструктуре: невротики считались страдающими от того, что их Эго-защиты были чересчур механическими и негибкими и отрезали их от энергии Ид, которая могла быть творчески использована; психотиков же разглядывали как больных, страдающих от того, что защиты были чересчур не сильный, оставляя их беспомощно затопленными примитивными силами Ид.

Различение невротического и психотического имело ответственные клинические приложения. Кое-какие из них до сих пор преподаются в самые простых формах в некоторых медицинских учреждениях. Сущностью клинического применения таковой нозологии, в то время, когда оно подкреплено фрейдовской структурной моделью психики, стала терапия с невротиком, направленная на смягчение его защит и на получение доступа к Ид, дабы его энергия могла быть высвобождена для более конструктивной деятельности. Наоборот, терапия с психотическим больным должна была быть нацелена на упрочнение защит, дабы справляться с примитивными прорывами, и на развитие свойства более легкого переживания настоящих стрессовых событий, на оттеснение тестирования и улучшение реальности бурлящего Ид обратно в бессознательное. Все было так, как если бы невротик стал подобен горшку в печи со через чур хорошо закрытой крышкой, и задача терапевта состояла бы в том, дабы разрешить пару выйти, тогда как “психотический горшок” выкипал, и терапевту нужно было закрыть крышку покрепче и уменьшить пламя.

Многие обучающиеся стали свидетелями того, как супервизор советовал атаковать защиты, в случае если больной был более здоров, и поддерживать их в обстановках с другими психотиками и шизофрениками. С возникновением антипсихотических лекарств эта формулировка послужила широкому распространению тенденции не только к медикаментозному лечению, – обычно компенсаторному ответу на психотические уровни тревоги, – но и к формированию убеждения, что медикаментозное лечение возможно решением проблемы и его нужно проводить в течение всей жизни. Никто не захочет осуществлять с возможно психотическим больным терапию, которая может оказаться “нерадикальной”: это расшатало бы хрупкие защиты больного и отбросило бы его опять на прошлую стадию. В общем, такое осмысление степени патологии небесполезно; оно указало пути развития разных подходов к разным типам неприятностей. Но подобный подход далек от осмысленного и совершенного для клинических нюансов. Каждая теория переупрощает, но противопоставление невротик-психотик, кроме того вместе с элегантными структурными подкреплениями Фрейда и их терапевтическими применениями, предлагает лишь начало нужного диагноза. Эта модель носит чересчур характер, дабы разрешить чуткому практику вывести из нее какую-либо своеобразную идею относительно того, какой тип людских взаимоотношений окажется терапевтическим для того либо иного человеческого типа.

Отличие невроза от психоза мультфильм

Похожие статьи:

Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Добавить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!:

Adblock
detector