Незадолго до было праздника Христова дни,
Канун?де честного Благовещенья,
Выпадала порошица?де, снег а юный.
По той?де порохе, по белому по снежку,
Да не белый горносталь следы прометывал. ?
Ходил?де, гулял ужо купав молодец,
Да на имя Чурило сын Плёнкович,
Да ронил он гвоздочики серебряные,
Скобочки позолоченные.
Да вслед ходя, малые ребятушка
Да собирали гвоздочики серебряные,
Да тем?де парни головы кормят.
Да загулял?де Чурило ко Бермяты ко высоку терему.
Да Бермяты во дому да не случилося,
Да одна Катерина прилучилася.
Отворялось окошечко косивчатое,
Не белая лебедушка прокычала, ?
Сказала Катерина таково слово:
«Да удалый дородный хороший молодец,
Да премладыи Чурила ты сын Плёнкович!
Пожалуй ко мне во высок терем».
Пришел?де Чурило во высок терем,
Крест кладет по?писаному,
Да ноклон?от ведет по?ученому,
Кланяется да поклоняется
На все четыре на сторонушки,
Катерины Чурило и в особину.
Да брала Катерина та доску хрустальную,
Шахматы брала серебряные,
Да начали играться а с ним во шахматы.
Говорит Катерина та с далека:
«Да премладыи Чурила ты сын Плёнкович!
Да я тя поиграю – тебя Всевышний забудет обиду,
А ты меня поиграешь – тебе сто рублей».
Да первый раз игрался Чурило – ею мат давал,
Да забрал с Катерины денег сто рублей.
На другой?де раз игрался – да ей второй?де мат давал,
Да забрал с Катерины денег двести рублей.
Да третей?де раз игрался – да ей третей?де мат давал,
Да забрал с Катерины денег триста рублей.
Да бросала?де Катерина доску хрустальную,
Да шахматы кинула?де серебряные,
Да брала?де Чурила за руки за белые,
Да сама сказала таково слово:
«Да ты, премладыи Чурилушко сын Плёнкович!
Да я не знаю – играться ‹ли› с тобою во шахматы,
Да я не знаю – смотреть на твою красоту,
Да на твои?то на кудри на желтые,
На твои?то на кольца злаченые.
Да помешался у мня разум во буйной голове,
Да помутились у меня?де очи ясные,
Смотрячись?де, Чурило, на твою на красоту».
Да вела его во ложню во теплую,
Да ложились спати во ложни утепленные,
Да на мягку перину на пуховую,
Да начали с Чурилом забавлятися.
Да была у Бермяты?де девка?чернавка его,
Да ходит она по терему, шурчит да бурчит:
«Хороша ты Катерина дочь Микулична!
Еще я отправлюсь к Бермяты, накучу да намучу».
Да того Катерина не пытаючи,
Да во ложне с Чурилом забавляется.
Да отправилась?де девка во Божью церковь.
Приходит?де девка во Божью церковь,
Крест?от кладет и по?писаному,
Да поклон?от ведет по?ученому,
На все стороны девка поклоняется,
Да хозяину Бермяты?де в особину:
«Нежный мой хозяйнушко,
Да старыи Бермята сын Васильевич!
Да стоишь ты во церкви Всевышнему молишься,
Над собой ты невзгоды?то не ведаешь.
Да у тебя в терему имеется ужо гость гостит,
Да незваный?де гость а не приказыванный,
Да с твоею?то женою забавляется».
Да сказал?де Бермята таково слово:
«Да правду говоришь, девка, – пожалую,
А нет, – тебе, дуры, срублю голову».
Сказала?де девка таково слово:
«Да мне, сударь, не веришь, – поди сам а досмотри».
Да отправился?де Бермята из Божьей церквы,
Да пришел ко высокому ко терему,
Да застучал во кольцо?де во серебряное.
Спит Катерина. не пробудится.
Да застучал?де Бермята во второй након.
Да спит Катерина, не пробудится.
Да застучал?де Бермята во третей након,
а изо всей могуты?де богатырские;
Теремы ты все да пошаталися, Маковки поломалися.
Услышала Катерина та Микулична,
Да выбегала в одной тоненькой рубашечке без пояса,
В одних тоненьких чулочиках без чоботов,
Отпирала Катерина широкие ворота,
Запущала Бермяту Васильевича.
Сказал?де Бермята таково слово:
«Что, Катерина, не снарядна идешь?
Сейчас у нас так как честной праздничек,
Честное Христово Благовещенье».
Да умее Катерина, как ответ держать:
«Да нежный мой хозяйнушко,
Да ветхий Бермята сын Васильевич!
Да болит у мня буйная голова,
Опущалась болесница ниже пупа и до пояса,
Да во те ли во нижние черева,
Не могу прекрасно я обрядитися».
Да пришел?де Бермята во высок терем,
Да заметил?де платье всё Чурилово,
Да шапка, сапоги, да всё Чурилово.
Сказал?де Бермята таково слово:
«Да хороша ты Катерина дочь Микулична!
Да я этое платье на Чуриле все видал».
Да умее Катерина, как ответ держать:
«Нежный мой хозяйнушко,
Старыи Бермята сын Васильевич!
Да у моего родимого у брателка
Да конями с Чурилом?то поменянося,
Да цветным?то платьем побратанося».
Да того?де Бермята не пытаючи,
Да берет?де со стопки саблю вострую,
Да идет?де Бермята в ложню теплую.
Да заметил Чурила в постели слоновых костей,
На мягкой перины на пуховые.
Да не лучная зорюшка просветила,
Да вострая сабелька промахнула,
Да не крущатая жемчужина скатилася, ?
Да Чурилова головушка свалилася,
Да белые горох а расстилается,
Да Чурилова кровь и проливается,
Да по той?де по середы кирпичные
Да Чуриловы кудри валяются.
Да услышала Катерина та Микулична,
Да брала два ножа она, два вострые,
Становила ножи черенем во сыру почву,
Да разбегалась на ножики на вострые
Да собственной она грудью белою.
Да подрезала жилие ходячее,
Да выпустила кровь и ту тёплую.
Да погинуло две головушки,
Да что хорошие головы, не лучшие.
Да ветхие Бермята сын Васильевич
Да дождался Христова воскресенья,
Да пропустил?де он семь дней ту он светлую,
Ветхую девку?чернавушку
Да берет ею за правую за рученьку,
Да сводил?де девку во Божью церковь,
Да принял с девкой золотые венцы,
Да начал жить?быть да век коротати.
Да мы с той поры Бермяту в старинах скажем,
Да премладого Чурилу сына Плёнковича.
Ярослав и Чурила
