О блаженной Феодосие вспоминает игумен Роман (Загребнёв): «Желаю отыскать в памяти… об одной юродивой, которая являлась украшением города Печер. Ее кликали Феодосия. Это была славная подвижница и великая молитвенница, умело скрывавшая собственные духовные дара от мира. Ее необыкновенное поведение, одежда, одухотворенное лицо все это совместно забранное напоминало о ее подвиге юродства, а заблаговременные предупреждения и советы, неизменно приносящие огромную пользу, говорили о ее прозорливости. В тяжёлые 60 секунд судьбы святой Псково-Печерской обители матушка Феодосия выручала ее от неожиданностей, треволнений и бед. Она оказалась в обители как раз тогда, в то время, когда потребность в ней чувствовалась особенно остро. Наряжалась матушка совсем необычно. На ее ногах возможно было видеть различную обувь: на одной, к примеру, теплый валенок в летнюю пору, на второй — калошу с портянкой, перетянутой веревочкой. На голове — теплый пуховый платок, а в руках — долгую суковатую палку. Своим внешним видом она прикрывалась от взглядов людских и одвременно с этим она безпощадно обличала любителей мод…
в один раз у Святых врат обители я выполнял послушание привратника, в обязанности которого входит наблюдать за порядком. Вижу, идет матушка Феодосия. Обрадованный ее возникновением, я решил подойти к ней за советом и задать вопрос о тревожившем меня вопросе, касающемся моего рукоположения.
— Матушка Феодосия, — задал вопрос я, — меня желают посвятить во диакона, может мне и не нужно думать о возвышении по иерархической лестнице? Как вы сообщите, поскольку с несложного монаха и спросу-то мельче, а я ко всему еще не сильный и немощный?
Она выслушала меня и сходу устремила лицо и ум собственный горе, к небу, и продолжительно, по-видимому, молилась Всевышнему. После этого, обратясь ко мне, с уверенностью сказала:
— Нет, ты не опасайся, принимай сан и приближайся к Всевышнему!
Она как будто бы бальзам влила в мое наболевшее сердце, мне стало весьма отрадно, покой и мир пришли ко мне. «Слава Тебе, Господи!» — это все, что я имел возможность лишь сообщить. Рукоположение во диакона прошло в Михайловском соборе на праздник святаго Архистратига Михаила. Лишь кончилось одно мое переживание, как уже надвигалось второе, более важное. Стали распространяться слухи, что не так долго осталось ждать предполагается рукоположение меня, безнравственного и недостойного, во священника. Сердце мое снова преисполнилось печали и недоумения. в один раз, уже будучи диаконом, я стоял на протяжении всенощного воскресного Богослужения у аналоя среди храма, протирая Евангелие полотенцем, и внезапно вижу, что входит блаженная Феодосия. Подойдя к аналою, она взглянуть на меня, после этого забрала святое Евангелие собственными руками, прижала его к груди и внимательно взглянуть на меня. Позже, положив на место Великую Святыню, опять посмотрела на меня, как бы вопрошая без слов: дескать, осознал ли ты что-нибудь? По окончании чего, отправилась к помазанию святым елеем. Да, я осознал, дорогая матушка, твое сердобольное ко мне внимание. Ты в малое время в глубине собственного сердца сообщила очень многое: «Бери, Евангелие, сердечно помогай Всевышнему, проповедуй Евангельские истины и живи, как учит оно! Пускай твоя жизнь будет судьбой во Христе, и твое служение будет непредосудительным».
в один раз раба Божия Палаша… за ней присматривавшая, задала вопрос ее:
— Матушка, в каком платье положить тебя, в то время, когда погибнешь, во гроб?
— Приготовь лишь простыню, в нее и завернешь мое безнравственное тело, а больше ничего не потребуется… А простынку-то забери белую.
Данный разговор состоялся за два года до ее смерти. И это ее пророчество исполнилось. Блаженная довольно часто обличала за аборты неприятелей Православия, говоря: «Что же вы делаете, убивая собственных детей во собственной утробе, поскольку от Всевышнего никуда не уйдете, тут на земле поживете в собственный наслаждение, а в том месте, за гробом, вас ожидает бешенство Божий. Кому же заповедь-то Божия дана — не убий? А вы сами творите и других учите, поощряете. Помните же, вас ожидает бешенство Господень!»
И вот в одну из ночей к ней приехали на мотоцикле, сорвали с петель дверь, отрубили блаженной старице голову, тело изрубили на части, а после этого вместе с домом зажгли. Незадолго до данной ночи Феодосия прогнала Палашку, сообщив ей: «Одна, одна в наше время буду ночевать…»
Пришла Палашка на следующий сутки посетить матушку Феодосию, но не отыскала не только юродивую, но и ее дома — только дымящееся пожарище.
С трудом средь пепелища нашли кости блаженной. Их завернули в белую простыню и благочестиво положили в новый гроб. Совершили отпевание, но голова была получена большое количество позднее…
На могилке всеми любимой матушки стоит громадный крест, а у подножия его начертана эпитафия со словами нравоучения: «Прохожий, ты идешь, но ляжешь как и я, присядь и отдохни на камне у меня, сорви былиночку — отыщи в памяти о судьбе, я дома — ты в гостях, поразмысли о себе!»
Вечная память тебе, умная учительница отечественная, блаженная Феодосия… Вечный тебе покой…»
КРЫМ. ФЕОДОСИЯ. ГЕНУЭЗСКАЯ КРЕПОСТЬ. ПУТЕШЕСТВИЕ В СССР
