Антропологическая модель индивидуума, рационализм и детерминизм

Из представления о человеке вытекают многие смыслы культуры а также тип мышления. Видение общества как мира «атомов» выводится из той научной рациональности, в базе которой лежит детерминизм — перемещение атомизированного «людской материала» поддается в научной социологии такому же прогнозированию и точному описанию, как перемещение атомов совершенного газа в хорошей термодинамике. Солидарные же публичные структуры, в которых идут нелинейные и «иррациональные» процессы самоорганизации, во многом непредсказуемы.

Увидим, что тенденция к рационализации ценностных качеств людской судьбе постоянно беспокоила русских философов. Н. Бердяев видел в этом показатели глубокого кризиса сознания. В книге «Суть истории» (1923) он писал: «В средние века человек жил в корпорациях, в органическом целом, в котором не ощущал себя изолированным атомом, а был органической частью целого, с которым он ощущал связанной собственную судьбу. Все это заканчивается в последний период новой истории. Новый человек изолируется. В то время, когда он преобразовывается в оторванный атом, его охватывает чувство невыразимого кошмара, и он ищет возможности выхода методом соединения в коллективы».

Британский социолог Б. Барнес пишет об применении науки в формировании этого мифа, переходящего в утопию: «Последовательность ведущих научных школ обосновывают, что склонность к рациональному расчету и приоритет личных заинтересованностей при исполнении рациональных расчетов являются врожденной склонностью людей, системной частью людской природы. В соответствии с этим теориям, делать рациональные расчеты и быть эгоистами — входит в саму сущность человека, и с этим ничего нельзя поделать… Наука играется [в этих теориях] фундаментальную роль. Как все более надежный источник знания, она есть прогрессивной, освобождающей силой. Благодаря ей люди становятся все лучше информированными, все более свободными для расчета последствий собственных действий во все более широком спектре обстановок и во все более продолжительной возможности… Наука — предел постоянного процесса рационализации. Научный прогресс ведет к утопии, в которой людская природа якобы возможно выражена всецело, где всякое воздействие имеется свободное воздействие индивидуума, основанное на личном рациональном расчете».

Придание рационализму статуса наиболее значимого отличительного качества человека западной цивилизации сыграло огромную роль в разрушении традиции — того, что скрепляет общества, основанные на солидарности (и не только с современниками, но и с ушедшими и с будущими поколениями). «Ни при каких обстоятельствах не принимать за подлинное ничего, что я не познал бы таковым с очевидностью…, включать в собственные суждения лишь то, что представляется моему уму столь светло и столь четко, что не дает мне никакого предлога подвергать это сомнению», — писал Декарт. И это было весьма привлекательно, поскольку рационализм освобождал человека от запретов и множества норм, зафиксированных в традициях, преданиях, табу. Одновременно с этим это быстро упрощало (и обедняло) культуру. О разрушении традиций под натиском рационализма Конрад Лоренц пишет:

«В этом же направлении действует установка, совсем законная в научном изучении, не верить ничему, что не может быть доказано. Борн говорит о опасности для того чтобы скептицизма в приложении к культурным традициям. Они содержат громадный фонд информации, которая не может быть подтверждена научными способами. Исходя из этого молодежь „научной формации“ не доверяет культурной традиции».

Наиболее значимыми основаниями естественного права в рыночной экономике — в противоположность всем «отставшим» обществам — являются эгоизм людей?«атомов» и их рационализм, не смотря на то, что множество изучений, да и обыденный опыт, говорят о том, что люди стали людьми как раз за счет того, что преодолевали эгоизм и проявляли альтруизм, на большом растоянии выходящий за рамки кратковременных рациональных расчетов. А что главные мотивы их поведения иррационален и связаны с движениями и идеалами души — это мы видим на каждом шагу.

Человек — существо и культурное, и биологическое. Исходя из этого он только пластичен, и различные культуры, загоняя инстинкты в определенные рамки, формируют из одного и того же биологического «материала» весьма различные типы людей. Миф об индивидууме, воюющем « всех против всех», будучи внедрен в социальный порядок и общественное сознание, воздействует на формирование человека современного общества, в громадной степени определяет его ценностные установки. А. Тойнби подчеркивает: «Идолатрия самодовлеющего человеческого индивидуума ведет к Любви и репрессированию Сострадания к страждущему — этих естественных для Человека как публичного животного линия». Ф. фон Хайек, говоря о необходимости искоренения в человеке природных солидарности и инстинктов сострадания как условии действенного функционирования рыночной экономики, переносит в социологию не научное знание, в частности идолатрию.

Индивидуализм как часть культуры современного общества Запада и серьёзный идеологический принцип повлиял и на обыденные, кажущиеся «естественными» привычки во взаимоотношениях между людьми. Они уже действуют не в рациональной сфере, а в стереотипах, на уровне подсознания. К примеру, на Западе придается большое значение «пространственной» автономии человека — люди стараются не касаться друг друга. В том месте нереально представить себе, дабы в метро кто?то заснул, положив голову на плечо соседу, либо люди сгрудились в очереди, как рой пчел.

Наоборот, культура коллективизма, простая для России, нисколько не подавляла стадный биологический инстинкт человека, и у нас до сих пор незнакомый человек может похлопать тебя по плечу либо привалиться к тебе в электричке. Привычный испанец, приехавший в 1991 г. в Москву в аспирантуру, был поражен тем, что люди на улице просили у него прикурить и будто бы ничего не случилось ставили собственные ладони на его руку с зажигалкой, дабы обезопасисть огонек от ветра. Они прикасались к нему!

Ясно, как тяжело жить среди русских тем, кто проникся либеральными западническими взорами. Их от отвращения. Раньше хоть сословия были поделены — а каково стало по окончании революции! М. Пришвин, патриот и либерал, 11 февраля 1919 г. отправился в командировку по школьным делам. Он обрисовывает ночевку в канцелярии райкома: «Скифия, ужасная, бескрайняя… О, для чего я выехал в эту Скифию! Секретарь Исполнительного комитета принес мне кусок сахара, продолжительно бил его, мял, трепал, наконец, отгрыз себе и другое мне подал:

— Вот вам!

Я задал вопрос его, имеется ли тиф у них.

— Большое количество! на большом растоянии нечего ходить, у меня в доме все в горячке лежат.

…Дождался! Совсем отдельный мир несложного народа; как имели возможность жить помещики у вулкана!»

Такова диалектика — отгрыз ему человек солидную часть собственного единственного куска сахара, но наряду с этим и тифом имел возможность заразить. То ли дело гражданское общество!

Biblical Series I: Introduction to the Idea of God

Похожие статьи:

Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Добавить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!:

Adblock
detector