Я решила отыскать Даниэль на следующий сутки на протяжении громадной перемены. Я увидела ее издали. Она что-то рисовала в пыли палочкой.
— Здравствуй, Даниэль! — сообщила я, подходя к ней и прижимая к себе новую книжку — «В том месте, где растет красный папоротник»[6].
— Чего тебе? — буркнула она, воткнула собственную палочку в почву с таковой силой, что та переломилась, и отвернулась. По ее голосу мне показалось, что она плачет.
— У тебя все в порядке? — Я подошла поближе.
— Нет. Лекси меня всегда обижает, и все из-за тебя! — Она кинула палочку на землю.
Из-за меня? Она обвиняла меня? Я имела возможность бы это предвидеть! Все смотрелось совсем логичным: я новенькая, и мое появление вытеснило ее из компании.
— Забудь обиду, пожалуйста.
Я стояла и думала: вот бы обратно в Калифорнию. Мне так не хватало папы.
Даниэль начала чертить по земле пальцем.
— Прости, что я так сообщила. Это не из-за тебя.
Я села.
— Легко Лекси совсем на меня не обращает внимания, но всегда болтает обо мне всякую ерунду, — продолжила Даниэль. — Она не садится рядом со мной за обедом, она со мной не общается, и все остальные девчонки за ней вслед. Что она сообщит, то они и делают. Лишь Анна до тех пор пока ко мне нормально относится, но мне не велено с ней дружить.
— Из-за чего? — задала вопрос я.
— Моя семья уверен в том, что она может оказать на меня плохое влияние.
— Не осознаю.
— папа и Мама раньше дружили с ее дедушкой и бабушкой, и…
— Ты имеешь в виду — с ее родителями? — прервала я.
— Нет, как раз с дедушкой и бабушкой. — Даниэль прекратила рисовать и выпрямилась. — Моим маме с папой по сорок семь лет. Чарли, мой старший брат, появился, в то время, когда им было двадцать — в тот же год, в то время, когда мама Анны появилась у ее бабушки с дедушкой. Они все ходили в одну и ту же церковь — в том месте и познакомились. Чарли двадцать семь другими словами маме Анны также должно быть двадцать семь.
— А Анне одиннадцать, — сообщила я и скоро при кинула: — Значит, мама родила ее в шестнадцать.
— Совершенно верно, — подтвердила Даниэль.
— И исходя из этого твои родственники, в особенности бабушка, считают, что Анна окажет на тебя плохое влияние? — задала вопрос я.
— Ага, — кивнула Даниэль. — Думаю, они сделали вывод, что Анна будет похожа на собственную мать, а это не тот тип людей, с которым направляться знаться людям добропорядочным и верующим.
Мне не пришлось по нраву то, что поведала Даниэль. Это было совсем несправедливо по отношению к Анне. Но мне хотелось услышать больше о ее матери.
— Что произошло по окончании того, как появилась Анна?
— Я мало про это знаю, — ответила Даниэль. — Лишь то, что на данный момент они живут вдвоем.
— Анна тут по большому счету ни в чем не виновата, — категорично заявила я.
Даниэль кивнула. Она нагнулась и опять начала чертить по земле. Я решила больше не наседать на нее. Думается, ее все это также расстраивало.
— Я с тобой буду общаться, — сообщила я.
— Правда? — На испачканном грязью, заплаканном лице Даниэль показался намек на ухмылку.
— Само собой разумеется правда. И я не буду слушать Алексию. — Я отложила «В том месте, где растет красный папоротник» в сторону и совершила пальцем по земле.
— А я знаю эту книжку. Мне ее бабушка просматривала.
— Весьма хорошая, — увидела я. — Людям в большинстве случаев нравятся те храбрецы, каковые обожают псов. Так мой отец говорит.
— Она грустная, — сообщила Даниэль, — но я тебе не сообщу, чем все закончится.
— Хорошо. Давай поболтаем о ней, в то время, когда я дочитаю.
— Давай. — Она пожала плечами.
Мы сидели рядом, царапая на земле картины, пока не зазвенел звонок. Паузу закончился. Мы поднялись и отряхнулись. В этот самый момент я увидела двух псов, которых нарисовала на песке Даниэль.
— Как здорово, Даниэль!
— Благодарю, — пробормотала она.
Мне нравилась Даниэль. Я осознала, что она была весьма занимательным человеком. Я забрала книжку, и мы пошли к школе. По пути я увидела Анну, которая бродила в одиночестве. Я задумалась о том, желала ли она быть сама по себе — либо все-таки нуждалась в приятелях? Из-за чего она приложив все возможные усилия старается быть невидимой? Стыдится ли она истории собственной семьи? И многие ли тут знают о том, что случилось с ее матерью?
Щелкунчик 2-акт