Карл Маркс был, по всей видимости, первым экспертом, обратившим внимание на некое дистанцирование обладателей фабрик от процесса яркого управления бизнесом (что логично, общался же он иногда с фабрикантом Энгельсом). Был сделан исторический вывод: капитал-собственность отделяется и будет отделяться дальше от капитала-функции. Не признаваясь, в большинстве случаев, в любви к ортодоксальному марксизму, многие наблюдатели эволюции процесса моделирования стратегического корпоративного управления за истекшие с момента написания известной 24-й главы первого тома Капитала Маркса полтора столетия выдали десятки теорий, являющих собой при более пристальном рассмотрении парафраз теории отделения капитала-собственности от капитала-функции. В их числе ставшие известными и канонизированные классиками разных отраслей гуманитарного знания (а также сейчас здравствующими классиками) теории революции управляющих и агента-принципала.
Суть всех этих, решимся на прямую крамолу, не подтверждаемых, по крайней мере не подтверждаемых полностью, современной практикой управления компаниями теоретических построений сводится к тому, что Энгельса-фабриканта в ходе управления принадлежащими ему дочерними компаниями непременно может и обязан поменять агент Смит. В большей либо меньшей степени удачно, но неотвратимо и победоносно. Кто таковой данный Смит? А это, говорят нам, чистый манагер нового типа: обезличенное и неубиваемое порождение матрицы массового профобразования. Существо, в большинстве случаев, молодое, амбициозное и голодное, а потому, видите ли, только хорошее. По крайней мере, кардинально хорошее от впавшего в социальный паразитизм и рантьерство бенефициара, либо, в противном случае, хозяина компании, что прошлых лет, что нынешних.
Многие глубокоуважаемые сотрудники зачем-то убедили себя и собственных учеников в том, что именно так и обстоят дела. А раз теория обязана следовать за практикой, рассуждают они, не будем мы мучиться в отыскивании механизмов и формул увеличения эффективности фактически корпоративного контроля, давайте сделаем юридически добропорядочными принципала и отношения агента, т.е. упомянутых модельных Смита и Энгельса. И закон будем править в данной доктринальной плоскости, и правоприменительную практику, и корпоративные университеты. И так как как все подобное в наше время популярно в Российской Федерации!
Осмелимся вычислять данный путь регулятивных поисков тупиковым. Он с неизбежностью ведет к теоретико-методологическому заблуждению, в соответствии с которому управление компаниями, полно и корректно реализующее ценности и установки обладателя контрольного участия, имеется разновидность рутинного менеджирования.
В отечественном понимании менеджирование — это процесс функционального управления бизнесом, в котором, как известно, находится поприще для приложения опытных и интеллектуальных упрочнений экспертов в разных областях: финансов, бухгалтерского учета, права, управления персоналом, планирования и бюджетирования, аудита, действенного применения объектов недвижимости, оборудования и транспортных средств, снабжения, рекламы, маркетинга, IT, противодействия промышленному шпионажу и т.д. и т.п. Всем им великая честь и хвала. И отрадно, что в этом списке все чаще фигурируют узкие эксперты по корпоративному управлению либо представители блока, что часто в оргструктурах головных звеньев больших отечественных холдингов именуется управление корпоративными отношениями и имуществом. Но в их лице мы опять-таки имеем дело с менеджерами. Системно же руководить собственностью на контрольное участие в опорной компании того же холдинга глубокоуважаемые менеджеры, пускай и профильные эксперты, в случае если и смогут, то только в ограниченном горизонте иногда выставляемых бенефициаром ориентиров. В то время, когда же, возможно, следуя очевидно либо интуитивно теории агент-принципал, менеджеры начинают претендовать на собственное выставление ориентиров, ассоциируя себя с бенефициаром, появляются недоразумения наподобие показавшихся из ниоткуда банкротств, махровой корпоративной коррупции, земли для рейдерских захватов и гринмейла, иные стратегические провалы.
Обладателя бизнеса в ходе управления дочерними хозяйственными структурами наемный талант может заменить только частично. В этом не должно быть никаких иллюзий, потому, что тем самым нами только выражается некая объективная действительность. Опорные фрагменты ее таковы.
Сколь бы капитально ни был мотивирован бенефициаром менеджер, он остается носителем своеобразных заинтересованностей, каковые, в полной мере конечно, не совпадают с совокупностью заинтересованностей обладателя бизнеса. Так, топ-менеджер неизменно заинтересован в мобилизации максимума чистой прибыли "дочки" в фонды развития, каковые он курирует, тогда как бенефициар — отнюдь не всегда, мотивы потребительской эксплуатации отфильтрованного дохода управляемой компании ему кроме этого не чужды. Триада безотносительных менеджерских сокровищ зарплата — свободное время — возможности роста для бенефициара скорее ограничение, которое направляться иметь в виду, и не более того.
Субъект корпоративного контроля — носитель долговременной мотивации управления. Бенефициар, как легко подметить, в случае если и не пожизненно в проекте, то действительно и на долгое время, наемного же работника, пускай кроме того и самого добросовестного, от свободы от всякого рода проектов дочерних бизнесов его работодателя отделяют сакраментальные 14 дней отработки по ТК РФ.
Современный топ-специалист и менеджер по корпоративному управлению дочками — не исключение; они склонны к выискиванию, часто, что именуется, любой ценой, драйва и креатива (кроме тех вечных сокровищ, о которых говорилось выше). Это кроме этого не прекрасно и хорошо, легко таковы реалии времени: деньги деньгами, а земля для творческого самовыражения быть обязана. Целый вопрос в том, за чей счет идут для того чтобы рода экспериментирование и иные творческие изыскания. Часто, как показывает жёсткая русский практика, платить за все оказывается вынужденным как раз обладатель бизнеса.
Расчет бенефициара на бесконечную добросовестность топ-менеджера, курирующего дочернюю компанию, в противном случае как проявлением избыточного романтизма назвать тяжело. И это не национальная, а универсальная, в случае если угодно, интернациональная специфика данного рода занятий. Кто откажется от того, дабы забрать то, что не хорошо лежит, будучи на двести процентов уверенным, что эпизод ни при каких обстоятельствах не станет объектом внимания работы корпоративной безопасности либо правоохранительного органа? Пресловутые откаты в пользу значимых менеджеров материнских компаний, как представляется, как раз из данной рубрики, в особенности в случае если речь заходит о гарантированном победителе тендера дочки: тут все — организатор тендера дочки, куратор от материнской компании, исполнитель (подрядчик) — хорошо заинтересованные друг в друге партнеры, утечка информации исключена.
Кстати, по вышеуказанным обстоятельствам корпоративный контроль госкомпании заведомо менее действен, чем персонифицированный контроль в частном сегменте рынка капитала. Так как государство — еще более безликий субъект контроля, нежели юрлицо. Оно обречено на представление собственной стратегии в сфере управления компаниями бессчётными эшелонами агентов, значительно чаще госслужащими, появлявшимися в итоге топ-менеджерами.
Теорема пятая. Корпоративный контроль, основанный на унитарной формуле участия (один хозяин), фактически вечен; корпоративный контроль, основанный на партнерстве, генетически обречен.
Стратегические альянсы, эксплуатирующие формулы акционерного соглашения, соглашения участников ООО, соглашения об управлении хозяйственным партнерством, неформальных (по понятиям) договоренностей, и равняется и другие конфигурации альянсов неконтрольных партнеров (неконтрольных на входе), из-за которых конструируются некие гарантии консолидированного мажоритарного участия в капитале компании, станут особенным предметом отечественного анализа в одной из последующих глав. На данном его этапе резонным представляется обратиться к предельно неспециализированным суждениям довольно экономической и юридической крепости для того чтобы рода институциональных сооружений.
Для людей, взявших в свое время хорошее марксистское образование, к числу которых относится и создатель, в полной мере разумеется, что экономико-управленческие отношения первичны, базовы&направляться;, тогда как университеты так называемой социальной надстройки — надстройки над чем? — неизменно вторичны и производны. Отыщем в памяти хотя бы известное суждение Маркса: Высокая англиканская церковь скорее забудет обиду нападки на 38 из 39 статей ее знака веры, чем на 1/39 ее финансового дохода. Кто бы спорил?
Но, данный никем не опровергнутый тезис про вторичность и первичность публично-экономических формаций сформулирован (в случае если использовать идеальную методику А.А. Сергеева) на структурном уровне большой линии публичного развития. На функциональном уровне эта диалектика предстает в пара другом обличии. Этические правила, домашние обязательства, религиозные установления, разнообразные субкультуры, а также парадоксальным образом преступная, не говоря уже о таких факторных колоссах, как политика, тренды законодательства и их фактическое использование разламывают логику экономических законов со ужасной силой. Они смогут продолжительно это делать, столетия и десятилетия, и иногда думается, что в полной мере удачно. Это, само собой разумеется, иллюзия. Здравый экономико-управленческий суть непременно отыграется.
Но отыгрывается он все больше, как убеждает история, в разрезе все той же большой линии публичного развития. Упомянутые же столетия и десятилетия — это именно сегменты функционального подхода. К корпоративному же эволюции и управлению корпоративного законодательства, а также в правоприменительном нюансе, по отечественному глубокому убеждению , единственно приемлемым методолого-доктринальным ключом возможно лишь способ системно-функционального анализа.
———————————
Исключим тут, конечно, сугубо интерес историков.
10 1 Корпоративный контроль
