Аксиология книги в мире антиутопии

(на материале произведений «1984» Д. Оруэлла, «О дивный новый мир» О. Хаксли, «451 градус по Фаренгейту» Р. Бредбери)

В литературе ХХ века антиутопия как социально-философский жанр занимает особенное место, поскольку модель общества будущего, которая выстраивается в ней, есть необычным прогнозом-предупреждением. Я бы желал заострить внимание на том, что в социальной модели антиутопии, так же как и в социальной модели современного страны в центре стоит не человек, а некая совокупность, для которой он обязан что-то делать.

Поясню, в развитии современного потребительского общества, в то время, когда показался феномен массового сознания и массы, – человек уже не воображает сокровище сам по себе, происходят сходные либо подобные обрисованным в антиутопии социальные и духовные процессы. Процесс обезличивания человека, механизации гуманитарной сферы сейчас разрешает сказать о претворении в действительность самых мрачных футурологических предсказаний и ставит вопрос о вариантах развития современной техногенной цивилизации.

В пробуждении личного сознания наровне со многими факторами в мире антиутопий имеет большое значение процесс и книга чтения как приобщения к культурным традициям.

Основная цель страны — не свобода человека, а «порядок», порядок любой ценой, в следствии этого, простой человек редуцируется до придатка данной мега автомобили, преобразовывается в функцию. Характерные черты человека антиутопии — ограничение внутренней свободы, отсутствие осмысления происходящего. Люди становятся конформистами, а выражение естественной свободы личности делается правонарушением.

В каждом разглядываемом произведении затронута неприятность чтения. Не просматривающий человек склонен «удирать от свободы». Свобода имеется воображение. Воображение человека начинается при чтении, так, он начинает осознавать неповторимые возможности собственного личного бытия, выбиваясь из повседневного поведения шестеренки. До тех пор пока сохраняется крупица самоопределения в людях, механизм еще может дать сбой. Исходя из этого, задача страны любой антиутопии — извести эту крупицу, выражаясь метафорическим языком, перевоплотить людей в источник энергии. Вот из-за чего так жестко преследуется индивидуальность и без того несладко приходится персонажам, выбившимся из колеи и противостоящим совокупности.

В романе Хаксли «О дивный новый мир» хорошая литература запрещена, ветхие книги запрятаны в сейфе, никому нет до них дела. Детям на уровне рефлексов прививается неприязнь к книгам.

«– Библиотека отечественная, содержит лишь справочную литературу. Развлекаться отечественная молодежь может в ощущальных кинозалах. Мы не поощряем развлечений, которые связаны с уединением.»

Уединяясь, человек может задуматься о смысле, и это пробудит жажде быть автором собственной судьбе, а так запрещено, и не принято в обществе-конвейере. В поведении людей этого мира царят конформность и сориентированность на вторых. С т. зр. Хайдеггера, озабоченность человека своим местом в социальной иерархии и интерес к собственному социальному статусу обусловливают его подчинение вторым.

Люди-механизмы не могут испытывать эстетического удовольствия от чтения, они заменили его кайфом безвредного наркотика. Один из десяти правителей этого мира подтверждает тот факт, что такая жертва собирается:

« – …Эту цену нам приходится платить за стабильность. Было нужно выбирать между счастьем и тем, что именовали когда-то высоким мастерством. Мы пожертвовали высоким мастерством. Вместо него у нас ощущалка и запаховый орган.»

Джордж Оруэл демонстрирует нам изменение самой сути литературы. В романе его фигурирует филолог, что разрабатывает новый официальный язык «новояз», неспешно вводимый в оборот, для обслуживания идеологии.

«Вся литература прошлого будет стёрта с лица земли. Чосер, Шекспир, Мильтон, Байрон останутся лишь в новоязовском варианте, перевоплощённые не просто в что-то иное, а собственную противоположность…..Мышления в отечественном современном значении по большому счету не будет..»

Новояз — единственный язык, в котором, с каждым новым изданием словаря, делается меньше слов, из него выбрасывались понятия и слова, чуждые господствующей идеологии. Новый язык формируется по принципу: «нереально сделать (а также поразмыслить) то, что нельзя выразить словами». Книги, переведенные на таковой язык, окончательно теряют ценность и свой смысл, поскольку чем меньше слов в языке, тем меньше люди думают.

«…. Очень много слов, таких, как честь, справедливость, мораль, интернационализм, народовластие, религия, наука, существовать….».

Главным правонарушением в мире антиутопии Брэдбери считается чтение книг либо хотя бы наличие их дома. Пожарники не тушат пожары, а сжигают книги. Один из пожарников брандмейстер Битти аргументирует это так:

«…в книгах ничего нет! Ничего для того чтобы, во что возможно бы поверить, чему необходимо научить вторых. В случае если это литература, в том месте рассказывается о людях, которых ни при каких обстоятельствах не было на свете, чистый вымысел! А вдруг это научная литература, так ещё хуже: один учёный обзывает другого идиотом, один философ старается перекричать другого. И все нервничают и мечутся, стараются потушить звёзды и погасить солнце..»

«Раз всё стало массовым, то и упростилось… Когда-то книгу просматривали только немногие — тут, в том месте, в различных местах. Исходя из этого и книги могли быть различными. Мир был просторен. Но, в то время, когда в мире стало тесно от глаз, локтей, ртов, в то время, когда население удвоилось, утроилось, учетверилось, содержание фильмов, радиопередач, изданий, книг снизилось до известного стандарта. Этакая универсальная жвачка… Книги уменьшаются в количестве. Сокращённое издание. Пересказ. Экстракт… Срок обучения в школах уменьшается, дисциплина падает, философия, история, языки упразднены….»

Хайдеггер бы заявил, что бытие тут закрывает техника, сущее.

Маленькое замечание: государство антиутопий намеренно уничтожает книги. Легко у Хаксли и Оруэла литература уже стёрта с лица земли, а в 451 по Фаренгейту процесс лишь движется, но движется полным ходом.

Сюжетный конфликт в антиутопии появляется тогда, в то время, когда человек поймёт возможность личного бытия, либо, выражаясь несложнее, отказывается от собственной роли в ритуале и сам выбирает персональный, особенный путь. Это происходит, благодаря книгам.

Протагонист в «Дивном новом мире» — «дикарь». Это человек, воспитанный в одном мире, а живущий в другом, он видит несовершенство и не имеет возможности принять его. Дикарю не чужды страсти, эмоции, а прогресс не нужен. Шекспир для него остаётся островком духовности, чего-то настоящего, великого, той жизни, в которой суть не в наслаждении, а в свободе и творчестве. В дивном новом мире Шекспир есть легко человеком, что когда-то жил и погиб. Люди не знают его ценности, а вывод их — навязано. В конце романа Дикарь не находит себе места в нашем мире и совершает суицид.

Уинстон протагонист романа Оруэла 1984, он еще не всецело превратился в шестеренку совокупности. Изначально он эфемерно поймёт ненормальность таковой жизни, собственную несвободу. Для него, человека живущего в тоталитарном обществе, в котором кроме того неугодные мысли являются правонарушением, Шекспир — часть ветхого и забытого мира, где сокровищем мог быть человек, а не его функция в обществе. Уинстон спонтанно начинает вести ежедневник, в котором он записывает собственные «неправильные» мысли. Затем, осмелившись и поняв необходимость борьбы, он почувствовал себя внутренне свободным и постарался функционировать «поперек» совокупности. Запрещено ничего не делать для свободы, являясь свободным. В руки Уинстона попадает книга, сухим языком растолковывающая устройство мира. Он просматривает ее. В этом эпизоде описывается любопытный функция книги: просматривая, человек начинает верить себе, его взоры укореняются. Если вы подмечаете какое-либо явление, но никто о нем не говорит, то явления и для вас не существует. В этом случае книга выступила в качестве собеседника, осмелившегося озвучить правду.

Протагонист антиутопии Бредбери «451 градус по Фаренгейту» — Гай Монтег, он пожарник, он сжигает книги. Он ни разу не вспоминал о природе массового книгоненавистничества. Но в то время, когда на его глазах вместе с книгами сжигают даму, с ним что-то происходит, и он выручает из пожара книгу и приносит ее к себе. Это было выбивание Монтега из колеи бездумного, неаутентичного существования, а это значит, что шестеренка стала негодна. Монтег бежит из города и присоединяется к необычной интеллектуальной элите – бродягами, каковые хранят книги в головах и скрываются от власти.

5 антиутопий, которых вы не просматривали |Что почитать?|

Похожие статьи:

Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Добавить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!:

Adblock
detector