По окончании уроков Аделаида поймала Ивана уже во дворе школы и за руку привела обратно в класс.
– Не могу я на данный момент заниматься, – жалобно сообщил Иван, – имеется я желаю. В то время, когда я голодный, то могу в любую секунду – хлоп на пол.
– А вдруг поешь?
– Тогда всё в порядке. Могу хоть битый час заниматься.
Аделаида дотянулась из портфеля свёрток, развернула – шесть бутербродов с колбасой и маслом.
«Ух ты, крокодильская дочь! – поразмыслил Иван.– Вот упала на мою голову!»
– Ешь, – грозно проговорила Аделаида, – лодырь несчастный. Лунатик заспанный.
– А ты паровоз бесколёсный.
– А ты… – Но она сдержалась, в противном случае бы они разругались, и внесла предложение: – Ешь на здоровье.
Чего-чего, а имеется Иван умел. И если бы за это умение давали звания, то Иван был бы приблизительно полковником. Так что бутерброды он стёр с лица земли быстренько.
– Наелся?
– Ни капельки. Придется к себе идти.
– Сперва выучишь уроки.
– Не могу.
– Можешь.
Иван почувствовал, что сердце его замирает от страха, но проговорил звучно и отчаянно:
– Не могу!
Аделаида крикнула:
– Можешь!
И – трах! – кулаком по столу.
Осознавал Иван, что в случае если на данный момент отойдёт, то позже будет ещё тяжелее. И, закрыв от страха глаза, он крикнул:
– Не хочу!
Тишина.
Иван открыл один глаз и у самого носа заметил большой кулак.
– Последний раз даю предупреждение, – через зубы сказала Аделаида, – если ты на данный момент же не начнёшь учить уроки, я за себя не отвечаю. Так ударю, что живым из этого не уйдёшь!
– Ой-ой! – вскрикнул Иван и дёрнулся всем телом. – Ох! Ох! – И опять дёрнулся, ещё посильнее. – Ух! Ух! – И растолковал: – Началось. на данный момент меня часа три дёргать будет. Ох! Ох!
– Бух! – крикнула Аделаида и нанесла ему громадный удар по шее.
Иван стукнулся о стенке так, что задребезжали стёкла в окне. Он лежал на полу и думал: «Ну что, крокодилова дочь? Попало тебе? Испугалась? Не знаешь, что и делать? А я лежу себе на здоровье».
– Ну как? – задала вопрос Аделаида. – Живой?
– Живой-то живой, – ответил Иван, – но голова совсем не работает. Что-то в ней треснуло.
– Склеим позже. Поднимайся.
– Не могу.
Забрала его Аделаида за шиворот, подняла, задала вопрос:
– Ещё ударить?
Иван поразмыслил и ответил:
– По-моему, не нужно.
– Я также так считаю. Садись. Давай тетради, книжки, ручку. Что по математике задали?
– Вот этого я не помню.
– Но я не забываю. Упражнение сорок третье. Приготовились. Начали.
«И откуда ты упала на мою голову? – с тоской поразмыслил Иван. – Хоть бы ты заболела, что ли! А вдруг Егорушкину на неё пожаловаться? Так, дескать, и без того, товарищ милиционер, избили. В голове трещина. Делать выводы таких нужно!»
– Ты же совсем не слушаешь! – рассердилась Аделаида. – А ну, слушай!
«Слушаю, слушаю, – насмешливо думал Иван. – Вот станут причиной тебя в милицию, послушаешь». А вслух сообщил:
– Не забыть бы мне сейчас в милицию зайти. Акт составить. Об избиении. Отвечать тебе будет необходимо.
– За что?
– Так так как… покалечила.
– Ваня! – сообщила Аделаида. – Хватит! Так как перед всем классом договорились, что жаловаться ты не будешь.
– А я и не жаловаться. Чего мне жаловаться? Легко милиция обязана о всех хулиганах знать.
– Вань! Поднимись! – скомандовала Аделаида.
Иван не легко встал, сообщил:
– Весьма интересно всё-таки получается. Чуть-чуть человеку голову не расколола да ещё руководит!
– Вот что, – она положила ему на плечо собственную тяжёлую руку. – Хватит. Мальчик ты не глупый. Выдумывать можешь здорово. Ну чего ты? Не так долго осталось ждать кончишь дурака валять?
– Не так долго осталось ждать.
– В противном случае так как всем надоест с тобой нянчиться. Осознал?
– Осознал.
– Тебе хоть стыдно?
– Стыдно.
– Мало, средне либо весьма?
– Весьма.
– Больше не будешь?
– Не буду! Не буду! Не буду! – крикнул Иван, расхохотался, ринулся к окну и – прыг!
Выпрыгнул!
